Часть 2
Невидимая брань / преподобный Никодим Святогорец / Перевод с греческого святителя Феофана Затворника / Часть 2
Глава первая. О Пресвятом Таинстве Евхаристии
До сих пор я предлагал тебе, любезный читатель, о четырех орудиях, потребных тебе к одолению врагов в невидимой брани, как то: о ненадеянии на себя, о надежде непоколебимой на Бога, о противостоянии греху и борьбе с ним и о молитве.
Теперь я хочу указать тебе еще на иное некое могущественное в сем деле орудие, а именно на Пресвятое Таинство Евхаристии.
Таинство сие как между Таинствами есть самое высшее, так и в числе орудий духовных есть самое сильное и врагопоразительное. Четыре орудия, о которых мы говорили, получают силу свою от благодатных сил и даров, стяжанных нам Кровию Христовою; Таинство же сие и есть самая Кровь Христова и самое Тело Христово, с присущием Самого Христа Бога. Теми четырьмя орудиями боремся с врагами мы силою Христовою; в сем же Христос Господь поражает врагов наших нами или вместе с нами. Ибо кто вкушает Тело Христово и пиет Кровь Его, тот со Христом пребывает и Христос с ним, как Он Сам сказал: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6, 56). Посему, когда одерживаем мы победу над врагами, то это Кровь Христова побеждает их, как написано в Апокалипсисе: «И тии победиша его (диавола-клеветника) кровию Агнчею» (Апок. 12, 11).
Сие святейшее Таинство, сие всепобедительное орудие, паче же Христос, сущий в сем Таинстве, может быть действенно приемлемо двояким образом: во-первых, таинственно, в Таинстве Тела и Крови Христовых, с достодолжным приготовлением, т. е. сокрушением, исповедью, очищением чрез епитимию и потребным пощением; во-вторых, духовно и мысленно в уме и сердце.
Первое может иметь место столь часто, сколько это возможно, по обстоятельствам внешним, внутреннему состоянию и по усмотрению духовного отца; а второе – каждое мгновение, так что тебе можно всегда иметь в руках сие всемощное оружие и ограждаться им от врагов непрестанно. Внемли же сему и Святых Христовых Таин причащайся сколько можно чаще, как только имеешь разрешение от духовного отца своего; мысленно же и духовно вкушать Христа Господа ревнуй непрерывно, к чему руководство предложено тебе мною в предыдущих главах о молитве.
Глава вторая. Как надлежит принимать Святое Таинство Евхаристии, или принимать Христа Господа таинственно – в Таинствах
Для достижения цели, с которой приступаем к сему Божественному Таинству, надлежит нам иметь некие особые расположения, совершать особые некие дела и употреблять особые некие меры – прежде причащения, во время причащения и после причащения. Прежде причащения надлежит чрез Таинство покаяния и исповеди очистить себя от всякой скверны грехов, как смертных, так и не смертных, и исполнить, что на исповеди наложит духовный отец, соединяя с сим твердую решимость от всего сердца, всею душою, всею силою и всем помышлением служить единому Господу Иисусу Христу и делать одно, Ему благоугодное. Так как Он в сем Таинстве дает нам Тело Свое и Свою Кровь, с душою и Божеством и всею силою воплощенного Домостроительства, то, помышляя о том, как ничтожно даемое нами Ему сравнительно с тем, что Он нам дает, положим в сердце, по крайней мере, все для нас возможное всеусердно делать во славу Его, и если б нам пришлось овладеть самым высшим даром, какой когда-либо приносили Ему земные и небесные разумные твари, изъявим готовность принести то без размышления Его Божественному Величию.
Возжелав принять сие Таинство, чтоб силою его победить и поразить врагов своих и Господних, с вечера еще, или даже раньше того, начинай помышлять, как сильно Спаситель наш, Сын Божий и Бог, желает, чтобы ты с приятием сего Таинства дал Ему место в сердце своем, дабы, соединясь с тобою, помочь тебе изгнать оттуда все страсти твои и победить всех врагов твоих.
Сие желание Господа нашего столь велико и пламенно, что сего никакой тварный ум не может вместить в совершенстве. Ты, впрочем, чтоб хоть сколько-нибудь подойти к сему, потрудись поглубже напечатлеть в уме своем следующие два помышления: первое, как неизреченно радостно Всеблагому Богу пребывать в преискреннем общении с нами, как удостоверяет Сама священная Премудрость, говоря: «радость Моя... с сынами человеческими» (Притч. 8, 31); и второе, как сильно ненавидит Бог грех, и потому, что он препятствует соединению Его с нами, столь для Него желательному, и потому, что он прямо противоположен Божеским Его совершенствам. Будучи по естеству беспредельно благим и чистым светом и неизреченною красотою, не может Он не гнушаться безмерно грехом, который не что иное есть, как крайнее зло, мрак, растление, мерзость и срамота в душах наших. И сие Божие нетерпение греха столь велико, что с самого начала его все промыслительные о нас Божеские деяния и установления Ветхого и Нового Завета направляемы были к истреблению его и изглаждению следов его, особенно же предивное страдание Спасителя нашего Иисуса Христа, Сына Божия и Бога. Некоторые богословы и учители говорят даже (припомни сказание св. Дионисия Ареопагита о видении Титу), что если б потребовалось, то Господь Иисус готов бы был подъять тьмы других смертей для уничтожения силы греха. Так преследует его Божеское негодование.
Уразумев из таких помышлений и созерцаний, сколь великое имеет Бог желание внити в сердце твое, чтобы вконец победить там твоих врагов, кои суть и Его враги, ты не можешь не ощущать в себе живого вожделения приять Его, да совершит Он в тебе такое действие и самым делом. Воодушевившись же таким образом, полным мужеством, и восприяв дерзновение от верного надеяния, что в тебя может прийти Небесный Архистратиг твой Иисус, вызывай почасту на брань ту страсть, которая тебя беспокоит и которую желаешь преодолеть, и поражай ее ненавистью, презрением и отвращением, восстановляя в то же время в себе молитвенное желание противоположной ей добродетели с готовностью и на соответственные тому дела, такие именно и такие. Вот что следует делать тебе вечером пред причащением.
Утром же, немного прежде святого Причастия, пройди одним взором ума все увлечения, неправости и прегрешения, содеянные тобой со времени предшествовавшего причащения доселе, помянув при том, с каким бесстрашием и ослеплением все сие делалось, как будто и не было у тебя Бога, Судии и Воздаятеля, видевшего то и, чтоб избавить тебя от таковых дел, подъявшего страшные страсти и поносную смерть на кресте, которые ты попирал, когда, склонясь на грех, срамные похотения свои ставил выше воли Бога, Спасителя твоего. Стыдом да покроется лицо души твоей при сознании такой неблагодарности и такого бесстрашия. Однако ж не попусти себя потоплену быть от смущения при сем и всякое безнадежие далеко отжени от себя. Се долготерпеливый Господь, преклонясь на милость раскаянием твоим и изъявленною тобой готовностью служить отселе Ему единому, паки грядет к тебе и в тебя, чтоб безмерной бездной благости Своей потопить и поглотить бездну неблагодарности твоей и твоего бесстрашия и маловерия. Приступи же к Нему со смиренным чувством недостоинства, но и с полным благонадежием, любовью и преданностью, уготовляя Ему в сердце своем пространную скинию, да вселится Он весь в тебя. Как и каким образом? Изгнанием из сердца всякого помышления о чем-либо тварном, а не только пристрастия и сочувствия к тому, и заключением двери его, да не внидет в него ничто и никто, кроме Господа.
По причащении же Святых Таин войди тотчас в сокровенности сердца своего и, поклонившись там Господу с благоговейным смирением, простри к Нему мысленно такую беседу: «Ты видишь, всеблагий мой Господи, как легко впадаю я в грехи на пагубу себе и какую силу имеет надо мной борющая меня страсть, и сколько сам я бессилен освободиться от нее. Помоги мне и усиль бессильные усилия мои или паче Сам восприими оружия мои и ими вместо меня порази вконец сего неистового врага моего».
После сего, наконец, обратясь к Небесному Отцу Господа нашего Иисуса Христа и нашему, вместе с Ним в Тайнах сих благоволением Своим в тебя нисшедшему, и к Духу Святому, благодатию Своей тебя возбудившему и приготовившему к принятию Тела и Крови Господних и по принятии их теперь обильно тебя осеняющему, поклонись Богу сему Единому, в Троице Святой славимому и нам благодеющему, и, воздав благоговейное Ему благодарение за великую к тебе милость, в сей момент явленную, как дар некий, предложи непреклонное решение, готовность и порывы к борьбе со своим грехом, в чаянии преодолеть его силою Единого Бога Триипостасного. Ибо ведай, что если не будешь употреблять всех своих усилий к преодолению своей страсти, помощи от Бога не получишь, и если, усиливаясь всеусердно, на одни свои силы надеешься, успеха никакого иметь не будешь. Усиливаться усиливайся всеусердно, но успеха ожидай от одной помощи Божией. Придет несомненно помощь и, сделав твои бессильные усилия всесильными, подаст тебе удобную победу над тем, с чем борешься.
Глава третья. Как углублением в Таинство Евхаристии возгревать в себе любовь к Богу
Чтобы углублением в небесное Таинство Тела и Крови Христовых возгреть в себе большую любовь к Богу, обратись помыслом к созерцанию любви, какую явил самому тебе Бог в сем Таинстве. Ибо сей великий Бог и Вседержитель не удовольствовался тем, что создал тебя по образу и подобию Своему, ни тем, что когда ты, согрешив и Его оскорбив, ниспал из чина своего, послал Сына Своего Единородного пожить тридцать и три лета на земле, чтобы взыскать тебя и, подъяв страшные страсти и мучительную смерть крестную, искупить и исхитить тебя из рук диавола, которому ты поработил себя грехом, и опять восставить тебя в свой чин, но, кроме того, благоволил учреждену быть еще и Таинству Тела и Крови в пищу тебе для существеннейшего срастворения с естеством твоим всей силы воплощенного Домостроительства. Сие-то последнее изъявление премногой к тебе любви Божией сделай для себя предметом постоянного созерцания и углубления, чтоб, узревая всестороннюю полноту ее и преизобилие, питать тем и паче воспламенять и свое к Богу всецелое устремление и любовь.
1) Помысли о том, когда стал любить тебя Бог, и увидишь, что сему нет начала. Ибо сколько Сам Он вечен по Божескому естеству Своему, столько же вечна и любовь Его к тебе, по коей Он прежде всех веков положил в совете Своем даровать тебе Сына Своего дивным некиим и непостижимым образом. Узрев же сие, восторженною возрадуйся радостью духовною и воззови: «Итак, еще в оной бездне вечности мое ничтожество было попечительно зримо и любимо Богом беспредельным; еще тогда промышлял Он о благе моем и по благоволению неизглаголанной любви Своей положил даровать мне в пищу Сына Своего Единородного. Могу ли я после сего позволить себе хоть один момент не быть прилепленным к Нему всей мыслью моею, всем желанием моим и всем сердцем моим?»
2) Помысли также, что всякие взаимные любления тварей между собой, как бы они велики ни были, имеют свою меру и свой предел, за который и не могут простераться. Одна любовь Божия к нам не имеет предела. Посему, когда потребовалось особым некиим образом удовлетворить ее, Он предал на сие Сына Своего, равного Ему по величию и беспредельности, как сущего единого и того же с Ним естества. Итак, любовь Его такова, каков дар, и, обратно, таков дар Его, какова любовь. И то и другое столь велико, что большей меры великости не может и вообразить никакой тварный ум. Возмерь же ты за сию безмерную любовь по крайней мере всевозможною для тебя мерою любви.
3) Помысли еще, что Бог подвигся на возлюбление нас не какою-либо необходимостью, но по единой Своей естественной благости, возлюбил независимо ни от чего, Сам от Себя, сколь безмерно, столь же и непостижимо.
4) Что с нашей стороны не могло быть предпослано сему возлюблению никакое достохвальное дело, достойное воздаяния, чтоб беспредельный Бог за то презельностию любви воздал нашей всесторонней бедноте, – что Он возлюбил нас потому, что так восхотел, по единому благоволению Своему, и не только возлюбил, но и даровал Себя нам, недостойнейшим тварям Своим.
5) Что любовь сия, если воззришь на чистоту ее, не смешана, как большею частью тварная любовь, с чаянием какого-либо добра от нас впереди. Ибо Бог не имеет нужды в каком-либо добре со стороны, как Сам в Себе вседовольный и всеблаженный. Посему, если благоволил излить на нас неизреченную благость и любовь, то излил не ради блага Себе от нас, а для блага собственно нашего.
Помышляя о всем сем, можешь ли ты не взывать в себе: «О, как дивно сие! Всевышний Бог приложил сердце Свое ко мне, малейшему творению Своему! Что же хочешь Ты от меня, Царю славы? Чего чаешь от меня, который не что иное есть, как пыль и прах? Вижу добре, Боже мой, при свете безмерной любви Твоей, что у Тебя одно при сем желание, наиболее показывающее светлость Твоей ко мне любви, именно, что Ты благоволишь мне даяти мне всего Себя в пищу и питие не для другого чего, как для того, чтоб преложить всего меня в Себя, не потому чтоб имел Ты нужду во мне, но потому, что я крайнюю имею нужду в Тебе; ибо таким образом Ты бываешь живущим во мне, а я в Тебе; и чрез любительное единение сие делаюсь я как Сам Ты – и скажу так по-человечески: чрез соединение моего земного сердца с Твоим сердцем небесным содевается во мне единое некое божественное сердце».
От таких помышлений не можешь ты не преисполниться изумления и радости, видя себя так высоко ценимым от Бога и так много Ему любезным, и, уразумевая, что Он безмерною любовью Своею к тебе ничего другого не ищет и не желает от тебя, как привлечь любовь твою к Себе и тебя Собою облаженствовать, отторгши тебя от всякого пристрастия к тварям и к самому себе, чтоб ты таким образом возмог всего себя принести Ему, Богу твоему, как всесожжение, и чтоб отныне во все последующее время жизни твоей единая любовь к Нему и усердное желание благоугождать Ему обладали и умом твоим, и твоею волею, и памятью, и всеми чувствами твоими. Всякое благодеяние любви Божией к тебе может отразиться таким воздействием на душу твою, наипаче же естественно сему быть при разумном воззрении на многоблагодатное Таинство Божественной Евхаристии, на которое, взирая умом, отверзи и сердце свое к нему и излей следующие благоговейные молитвы и любительные воздыхания:
«О, Брашно пренебесное! Когда же настанет для меня час пожретися Тебе всецело, не другим каким огнем, а огнем любви Твоей? Когда, о несозданная Любовь, о Хлебе жизни! Когда стану я жить Тобою единым, для Тебя единого и в Тебе едином? Когда, о Жизнь моя, Жизнь красная, Жизнь сладостная и вечная, Манна небесная, когда, отвратившись от всякого другого брашна земного, стану я вожделевать Тебя единого и питаться Тобою Единым? Когда будет сие, о Сладость моя всенасытительная, о благо мое верховное! О, Господи мой, превожделенный и всеблагодатный! Исторгни сие бедное сердце мое из уз всякого пристрастия и всякой наклонности недоброй, укрась его святыми добродетелями Твоими и исполни таким благонастроением, чтоб мне со всею искренностью все делать только для того одного, чтоб благоугодить Тебе! Тогда достигну я наконец того, что, отверзши Тебе сердце мое, уже не недостойное Тебя, призову Тебя и любовью понужду Тебя внити в него; Ты же, Господи мой, вошедши внутрь, станешь, не встречая сопротивления, совершать там все воздействия, какие обычно совершаешь в душах, преданных Тебе».
В таких любительных помышлениях и чувствах можешь ты проводить вечер и утро, приготовляясь к Святому Причастию. Потом, когда совсем приблизится священный час Причастия, со смирением и сердечной теплотой поживее вообрази, кто Тот, Кого имеешь ты приять в себя, и кто ты, имеющий приять Его.
Тот есть Сын Божий, в непостижимое облеченный величие, пред Коим трепещут небеса и все силы, – есть Святый святых, светлейший солнца, недомыслимая чистота, в сравнении с коей нечиста всякая чистота тварная, Который, из любви к тебе прияв зрак раба, восхотел быть презренным, поруганным и распятым злобою мира беззаконного, пребывая в то же время Богом, в деснице Коего жизнь и смерть всего мира. Кто же ты? Ты – ничто, по своему растлению, лукавству и злобе сделавшийся ничтожнее ничего, хуже всякой ничтожнейшей и нечистейшей твари, посмешище преисподних демонов, который вместо воздаяния благодарения щедрому Богу за столькие и толикие благодеяния, увлекаясь своими фантазиями и похотями, презрел столь великого Благодетеля своего и Владыку и попрал бесценную кровь Его, за тебя пролитую, а Он при всем том, по непрестающей и неизменной любви Своей к тебе, призывает тебя к Божественной Трапезе Своей, иной же раз и понуждает приступить к ней страшными угрозами, напоминая тебе ко всем изреченное слово Свое: «аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6, 53), – и как не затворяет пред тобою двери милосердия Своего, так не отвращает от тебя лица Своего, хотя ты, по грехам своим, и прокажен, и расслаблен, и слеп, и беден, и порабощен всяким страстям и непотребностям.
Вот только чего требует Он от тебя: 1) чтоб ты возболел сердцем своим об оскорблении Его; 2) чтобы ты паче всего ненавидел грех – всякий: и большой, и малый; 3) чтоб ты всецело всего себя предал Ему и со всем расположением и любовью сердечною одно имел попечение – всегда и во всем, во всяком деле быть в воле Его и в полной покорности Ему Единому; 4) чтоб ты имел крепкую в Него веру и твердо уповал, что Он помилует тебя, очистит тебя от всех грехов твоих и охранит от всех врагов твоих, видимых и невидимых.
Подкрепившись такою неизреченною любовью к тебе Божиею, приступи ко Святому Причастию со страхом святым и любительным, говоря: «Недостоин я, Господи мой, прияти Тебя, ибо столько и столько раз прогневлял Тебя грехами моими, а не оплакал еще всех таких нечестивых дел моих. Недостоин я, Господи мой, прияти Тебя, ибо не очистил еще себя от расположений и пристрастий к тому, что не благоугодно Тебе. Недостоин я, Господи мой, прияти Тебя, ибо не предался еще со всею искренностью в любовь к Тебе, в волю Твою и в покорность Тебе. О Боже мой, всесильный и безмерно благий! Сам Ты, по всещедрому человеколюбию Своему, удостой меня прияти Тебя, с верою притекающего к Тебе».
После же того, как сподобишься Святого Причастия, заключись в сокровенностях сердца своего и, забыв все тварное, простри к Богу такую или подобную сей беседу: «Всевышний Царю неба и земли! Кто внити Тебя сотворил в недостойное сердце мое, когда я и окаянен, и беден, и слеп, и наг? Никто, конечно, как безмерная любовь Твоя ко мне. О любовь несозданная! О любовь сладчайшая! Чего же хочешь Ты от меня, в конец обнищавшего? Ничего, как проразумеваю и вижу, кроме любви моей к Тебе; ничего, кроме того, чтоб на жертвеннике сердца моего не горел никакой другой огонь, кроме огня любви моей к Тебе, который бы попалял всякую другую любовь и всякое другое желание, кроме желания всего меня принести Тебе в жертву всесожжения и в воню благоухания. Ничего другого никогда не желал Ты и не искал от меня и теперь не ищешь и не желаешь. Вонми же, Господи, ныне и обетам сердца моего! Се сочетаваю с желанием Твоим мое желание, и как Ты всего Себя дал мне, и я всего себя предаю Тебе, да буду весь в Тебе. Ведаю, Господи, что сему нельзя быть, если не будет во мне полного самоотвержения, если останется во мне какой-либо след самолюбия, если будет укрываться во мне сочувствие и расположение к какой-либо воле своей или мыслям своим, или к самоугодливым обычаям моим; почему хочу и порываюсь отныне противиться себе во всем, что неугодного Тебе возжелает душа моя, и нудить себя на все, что благоугодно Тебе, хотя бы все во мне и вовне меня восставало против того. Сам я не силен успеть в этом, но как отныне Ты со мною, то дерзновенно уповаю, что Ты Сам будешь совершать во мне все достодолжное. Порываюсь и ищу, и да будет сердце мое едино с Твоим сердцем; и уповаю, что сие будет мне благодатию Твоей. Порываюсь и ищу ничего не видеть и не слышать, ни о чем не помышлять и ничему не сочувствовать, кроме того, к чему поведет и на что указывать будет воля Твоя, заповедями Твоими определенная, и уповаю, что сие будет мне действом силы Твоей во мне. Порываюсь и ищу не отходить вниманием от сердца, в коем Ты, и там, непрестанно взирая к Тебе, согреваться лучами света, от Тебя исходящего; и уповаю, что сие будет мне прикосновениями и объятиями дланей Твоих. Порываюсь и ищу, да отныне Ты един будешь мне свет, сила и радование; и уповаю, что сие будет мне спасительными Твоими воздействиями на внутреннее мое. О сем и молюсь и непрестанно молиться буду. О премилосердный Господи! Буди мне сие, буди».
Попекись затем день ото дня все более и более преизбыточествовать верою в силу сего Пресвятого Таинства Евхаристии и не переставай изумляться сему дивному Таинству, помышляй, как Бог под видом хлеба и вина являет тебе Себя и существенно бывает в тебе, чтобы содевать тебя наиболее святым, преподобным и блаженным. Ибо блажены те, которые не видят, но веруют, по слову Спасителя: «блажени не видевшии и веровавше» (Ин. 20, 29). И не желай, чтобы в сей жизни Бог являл Себя тебе под другим каким видом, кроме сего Таинства. Старайся возгревать в себе теплое желание сего Таинства и каждодневно преуспевай и в ревностной готовности творить одну волю Божию и в духовной мудрости ее делать царицей и правительницей всех твоих дел, и духовных, и душевных, и телесных. Всякий раз, как причащаешься, причащаясь сей Жертвы Бескровной, и себя самого приноси в жертву Богу, т. е. изъявляй полную готовность, по любви к Господу, за нас пожершемуся, терпеть всякую напасть, всякую скорбь и всякую напраслину, какие могут встретиться в течение жизни твоей.
Св. Василий Великий полнее изображает долг, налагаемый Святым Причастием на причащающихся, со слов св. Павла, что причащающиеся Тела и Крови Господа «смерть Господню» возвещают (1Кор. 11, 26). Смерть же была подъята Господом за всех людей – и за причащающихся – чего ради? «Да живущии не ктому себе живут, но умершему за них и воскресшему» (2Кор. 5, 15). Следовательно, причащающиеся с верою, любовию и готовностию до положения живота быть верными заповедям Божиим и всякой, явно Им изъявленной воле, берут на себя долг уже не жить более себе, ни миру и греху, но приемлемому ими во Святом Причастии Господу Богу, за них умершему и воскресшему.
Наконец, прияв в Святом Причастии Господа, за тебя пожершегося, и общником быв силы сей жертвы, во имя ее вознеси к Небесному Отцу, после благодарения и славословия, молитвы и моления о твоих нуждах, духовных, душевных и телесных, затем о Святой Церкви Божией, о домашних твоих, о благодетелях и о душах, в вере почивших.
Будучи сочетана с жертвой, коею Сын Божий исходатайствовал нам от Бога Отца всякую милость, молитва сия и услышана будет, и не оставлена будет без плода.
Глава четвертая. О причащении духовном
Причащаться Господа в Таинстве Тела и Крови можно только в определенные времена, кто как может и как усердствует, не более, однако ж, одного раза в день. Внутренно же, в духе, причащения Ему можем сподобляться каждый час и каждое мгновение, т. е. пребывать, по благодати Его, в непрестанном общении с Ним и, когда благоволит Он, сердцем ощущать сие общение. Причастившись Тела и Крови Господа, Его Самого, по обетованию Его, приемлем, и Он вселяется в нас со всеми благодатями Своими, давая и сердцу, к тому готовому, ощущать сие. Истинные причастники всегда бывают вслед за Причастием в осязательно благодатном состоянии. Сердце вкушает тогда Господа духовно.
Но как мы и телом стеснены, и внешними делами, и отношениями окружены, в коих по долгу должны принимать участие, то духовное вкушение Господа, по раздвоению нашего внимания и чувства, день ото дня ослабляется, заслоняется и скрывается. Скрывается ощущение вкушения Господа, но общение с Господом не пресекается, если, к несчастью, не привзойдет какой грех, расстраивающий благодатное состояние. Со сладостью вкушения Господа ничто сравниться не может, почему ревнители, ощутив оскудение ее, спешат восставить его в силе и когда восставят, чувствуют, что как бы снова вкушают Господа. Это и есть причащение Господа духовное.
Оно имеет, таким образом, место между одним и другим причащением Его в Тайнах Святых. Но оно может быть и непрерывно – в том, кто всегда блюдет сердце свое чистым и непрерывным имеет внимание свое и чувство к Господу. При всем том, однако ж, оно есть дар благодати, даемой труженикам на пути Господнем, усердным и к себе безжалостным.
Но и то, когда кто по временам вкушает Господа в духе, есть дар благодати. От нас только жаждание сего дара и алкание, и усердное взыскание. Есть, впрочем, дела, открывающие ему путь и споспешествующие принятию его, хотя он всегда приходит как бы невзначай. Дела сии суть чистая с детским воплем из сердца молитва и особые акты самоотвержения в ряду добродетелей. Когда нет на душе греха, когда не терпимы бывают мысли и чувства греховные, т. е. когда она чиста и к Богу вопиет, то что может воспрепятствовать Господу присущему дать душе Себя вкусить, а душе ощутить сие вкушение? Так и бывает, если только Господь не видит, что для блага души нужно несколько продлить алчбу Его и жажду неудовлетворенною. Между актами самоотвержения паче всего сильно в сем отношении смиренное послушание и повержение себя под ноги всех, обнажение себя от стяжаний, благодушное перенесение напраслин, все в духе полного предания себя в волю Божию. Такие деяния наипаче уподобляют действующего Господу, и Господь присущий дает Себя вкусить душе его. И всех заповедей Божиих усердное и чистое исполнение имеет плодом своим вселение Господа в сердце, с Отцем и Святым Духом (Ин. 14, 23).
Духовное Господа причащение не должно смешивать с мысленным воспоминанием о причащении Его в Таинствах Тела и Крови, хотя бы это сопровождалось сильными какими ощущениями духовными и жаждущими порывами к действительному причастию Его в Тайнах Святых. Не должно также смешивать и того, что дается присущим в храме при совершении Таинства Евхаристии. Они сподобляются освящения Божия и Божия благоволения как участвующие в принесении Бескровной Жертвы верою, сокрушением и готовностью жертвовать собою во славу Божию и по мере сих расположений; но это не то, что причастие, хотя оно тут же может совершиться.
Глава пятая. О благодарении Бога
Всякое благо, какое имеем, и всякое добро, какое делаем, есть Божие и от Бога. Посему на нас лежит долг благодарить Его за все, за всякое благо, от всещедрой десницы Его получаемое, явное ли то или неявное, за всякое доброе деяние, за всякий добрый подвиг и за всякую победу над врагами нашего спасения, как нам и заповедано: «о всем благодарите: сия бо есть воля Божия о Христе Иисусе в вас» (1Сол. 5, 18). Позаботься же возгревать в себе чувства благодарения к Богу с первого момента по пробуждении от сна, во весь день и засыпай со словами благодарения на устах; потому что ты погружен в Божии благодеяния, в числе которых есть и самый сон.
Богу не нужны твои благодарения, но тебе неотложно нужны Божии благодеяния. Приятелище же и хранилище сих благодеяний в тебе есть благодарное сердце. «Наилучшее средство сохранить благотворительность к себе благодетеля, – говорит св. Златоуст, – есть памятование о благодеянии и благодарение непрестанное». И св. Исаак пишет: «Благодарность приемлющего побуждает дающего давать дары, большие прежних. Кто не благодарен за малое, тот и на большее обманется в надежде. Дар не остается без усугубления, разве только когда нет за него благодарности» (сл. 2). Святой же Василий Великий прилагает к сему и некое устрашение, благотворное, однако ж, говоря: «Поелику не благодарим за блага, подаваемые Богом, то необходимым делается отъятие благ для приведения нас в чувство. Как глаза не видят слишком близкого, но требуют соразмерного некоторого расстояния, так и неблагодарные души, обыкновенно, с лишением благ начинают чувствовать прежнюю милость; и, не знав никакой благодарности к Давшему, пока пользовались дарами, по утрате ублажают прошедшее» («Слово о благодарении», т. 4, с. 74).
Вняв сказанному, всяко вопросишь, как же мне возгреть в себе чувство благодарения Богу и всегда хранить его? Рассмотри все благодеяния Божии к роду человеческому – нашему роду – и к тебе самому и чаще проходи их мыслию своею и вращай в памяти своей, и если есть у тебя сердце, то не возможешь не возносить к Богу благодарных песней. Образцы сему найдешь в молитвах и в писаниях святых. Вот как живописует св. Василий Великий Божию к нам великодаровитость: «Мы из небытия приведены в бытие, сотворены по образу Создавшего, имеем и разум, и слово, которые составляют совершенство нашей природы и которыми познали мы Бога. Тщательно же изучая красоты творения, по оным, как по некоторым письменам, объясняем себе великий Божий о всем промысл и Божию премудрость. Мы можем различать доброе и худое; самою природой научены избирать полезное и отвращаться от вредного. Будучи отчуждены от Бога грехом, снова воззваны мы к общению с Богом, освобождены будучи Кровию Единородного от бесчестного рабства. А надежда Воскресения и наслаждения ангельскими благами, Царство на небесах, обетованные блага, превосходящие силу разумения и слова!» (там же, с. 51) – Прочитывай это изображение Божиих к нам благодеяний или другое какое избери, или сам составь, включив сюда и лично тебе данные Богом блага. И повторяй это чаще мыслью и словом, не только каждый день, но многократно на всякий день, и пребудешь в чувствах благодарения Богу.
Но чувство возбужденное не любит оставаться в сокровенности, а ищет обнаружения и изъявления. Чем же прилично нам изъявить пред Богом свои чувства благодарения Ему? Делай то, что хочет от тебя Бог, окружая тебя Своею щедродательностью. Чего же хочет Бог? Окружая тебя Своими благами, Бог хочет, чтоб ты, видя их, непрестанно воспоминал о Нем, – и помни; хочет, чтоб ты прилепился к Нему всей любовью, – и прилепись; хочет, чтоб ты ни в чем не отступал от воли Его и всем благоугождать Ему старался, – и делай так; хочет, чтоб ты во всем на Него единого полагался, – и положись; хочет, чтоб ты, поминая, как многократно оскорблял Благодетеля своего злыми и срамными делами своими, сокрушался о том, каялся в том, оплакивал то, пока не умиротворишься со своей совестью и не примешь удостоверения, что и Бог простил тебе все, – и делай так.
Видишь, как обширно поле благодарения и как обильны способы исполнения сего долга? Познай из сего, как неизвинительно погрешает, кто оказывается неисправным в сем, и поревнуй не пятнать себя грехом сим. Между людьми неблагодарность обзывается черною. Какое приберешь слово для обозвания неблагодарности к Богу? Возгревай же в себе всегда чувства благодарения Богу, особенно попекись о сем в храме во время литургии, на коей приносится Богу Бескровная Жертва, именуемая Евхаристией, что значит «благодарение». Не забудь, что здесь ты ничем другим не можешь достойно изъявить благодарение Богу, как полной готовностью все свое и себя самого принести в жертву Богу во славу всесвятого имени Его.
Глава шестая. О преданности в волю Божию
Покаявшийся предает себя Богу на служение и тотчас начинает служить Ему хождением в заповедях Его и в воле Его. Начинается труд и работа в поте лица. Заповеди не тяжки, но много препятствий встречает исполнение их во внешних обстоятельствах трудящегося и особенно во внутренних его склонностях и навыках. Неутомимый труженик с Божиею помощью наконец все препобеждает: мирно внутри и покойно течение дел вне – разумеется, относительно.
Труженик сам все действует, хотя с помощью Божиею. Но опыт с первых дней дает ему разуметь, что при всех его усилиях, если делается что доброе, то только то, на которое подается сила свыше. Чем дальше, тем удостоверение в этом укореняется глубже. С установлением посильного мира внутри оно выступает вперед и делается господствующим, и наконец завершается совершенною преданностью в волю Божию, или преданием себя вседействию Божию. Действование Божие в трудящихся о спасении начинается с первых минут обращения к Богу, и самое обращение оно же совершает. Но оно возрастает по мере того, как трудящийся, отклоняясь от себя, к Богу прилепляется и, убеждаясь в своем бессилии, утверждается в уповании на силу Божию.
Когда наконец он всего себя предаст Богу, Бог бывает в нем действующим и в указании должного, и в исполнении его. Это – верх христианского совершенства, в коем «Бог... есть действуяй... и еже хотети и еже деяти» (Фил. 2, 13). Семя ему полагается в ненадеянии на себя и надежде на Бога, как говорилось у нас в начале; а тут оно указывается в полном созрении.
В чем существо совершенной преданности в волю Божию, узнается, когда она проявится в силе своей. Она приходит сама собой, и нет особых правил на стяжание ее, чтоб можно было сказать: делай то и то, и получишь. Она растет незаметно под ненадеянием на себя и надеждою на Бога. Помянул же я об ней здесь, потому что надо же было где-нибудь помянуть, а помянутие в конце предыдущей главы о принесении себя в жертву Богу подало повод помянуть о ней теперь.
Предание себя в волю Божию всецелое и есть принесение себя Богу во всесожжение.
Свидетельствуется сие состояние умертвием себе – своим разумениям, своим хотениям и своим чувствам и вкусам, чтоб жить Божиим разумом, в Божией воле и во вкушении Бога. В сем деле впереди нас Господь Спаситель. Он всего Себя предал Богу и Отцу и в Себе нас, ибо мы «от плоти Его и от костей Его» (Еф. 5, 30).
Поспешим же вслед Его, так как Он за нас дал слово Богу Отцу (Ин. 17, 19), чая, что мы действительно будем таковы и так поступим.
Почему такое жертвоприношение совершается в конце, а не в начале? Потому что жертва Богу должна быть совершенна, без порока. Совершенство же вначале есть предмет искомый, а не владеемый. Когда наконец овладевают им, тогда и в жертву принести себя уместно.
На сию жертву в начале только посвящает себя человек, а в конце приносит себя в жертву. Раньше достижения совершенства и принести себя нельзя в жертву всесожжения. Другие жертвы можно приносить, как то: жертву умилостивления, жертву очищения, жертву благодарения, а не жертву всесожжения. Покуситься на сие можно и говорить можно о сем, но это будет слово, а не дело. Дело это без слов совершается.
Ведай, что коль скоро имеешь еще прилепление к чему-либо земному, коль скоро опираешься на что-либо в тебе или вне тебя, кроме Бога, коль скоро находишь вкус в чем-либо тварном и услаждаешься тем – то ты еще негож ко всесожжению. Потрудись отрешиться прежде от всего, сделай, чтоб в тебе замерли все жизни и осталась одна жизнь по Богу или чтоб не ты уже жил, а жил в тебе Бог и Христос Господь и Дух Святый, и тогда посвяти себя Богу, или тогда ты отдан будешь Богу.
А до того имей жертвою Богу дух сокрушен и сердце сокрушенно и смиренно и довольствуйся тем до времени, а не навсегда. Ибо все же ты должен наконец дойти до того, чтоб себя принести Богу во всесожжение тучно.
Глава седьмая. О сердечной теплоте и об охлаждении и сухости сердца
Духовная в сердце теплота есть плод чувства к Богу и всему Божественному. Зарождение ее современно обращению к Богу в покаянии. Во время покаянных трудов над очищением сердца она все более и более усиливается и из прерывающейся или по временам посещающей сердце постепенно переходит в непрерывную, пока станет наконец состоянием сердца.
Когда св. Иоанн Лествичник советовал в одном месте: старайся всегда быть в чувстве к Богу и Божественному, то разумел сию теплоту. Всякий предмет, услаждающий сердце, и согревает его; потому теплот сердечных много. Духовная теплота порождается от воздействия на сердце духовных предметов, что бывает в порядке духовной жизни. Отличительная черта ее есть отрешение от всего тварного и окование внимания Богом и всем Божественным. По сей черте она отстоит от теплот душевных и телесных, как небо от земли.
Чувство духовной теплоты сосредоточенно и является простым и единичным; но в существе дела оно есть слитие воедино многих духовных движений, как луч солнца есть слитие семи радужных лучей. В нем есть благоговение, сокрушение, умиление, припадание, поклонение, святая ревность, боголюбие. Как все такие чувства духовные не вдруг установляются в сердце, так теплота духовная не вдруг делается достоянием нашего сердца.
Пока духовная в сердце теплота не сделается постоянным его состоянием, дотоле она приходит и отходит. Приходит или сама собой, как гость небесный, или бывает плодом духовных упражнений – чтения, размышления, молитвы, актов самоотвержения и добродеяния. Отходит, когда внимание отклонится от предметов духовных, а за ним и сердце вкусит и усладится чем недуховным. Этим погашается духовная теплота, как водою огонь.
Хочешь хранить духовную сию в сердце теплоту? Будь вниманием внутрь и молитвенно предстой Богу в сердце, не допускай блуждания помыслов рассеивающих, не впускай в сердце сочувствий к чему-либо душевному и плотскому, пресекай тотчас порождения многозаботливости, храни живой воспринятую тобою ревность о богоугождении и о спасении души, в делах же внешних блюди разумный строй, направляй их все к главной твоей цели и, делая одно, не обременяй мысли попечением о многом. Но, прибавлю: когда узнаешь сию теплоту, не можешь не усиливаться хранить ее; усиливаясь, станешь употреблять пригодные к тому средства; употребляя же их, увидишь, как тебе удобнее соблюсти свою теплоту. Если разумно возьмешься за сие дело, то теплота духовная сделается для тебя верной учительницей, как управляться со своим внутренним и как держать себя во внешних делах и во всем поведении своем, чтоб блюсти ее самую.
Сколь сладостно присутствие духовной теплоты в сердце, столь же горько, томительно и страшливо, когда она отойдет. Отходит она, как замечено, когда внимание и сердце отклонятся от духовного и обратятся к недуховному. Под этим разумеется не греховное что – ибо вкусивший духовной теплоты бывает уже на это не охоч – но вся душевно-телесная область, суетная, земная, тварная. Как только уклонится к сему внимание, духовная теплота тотчас понижается; когда же и сердце к тому прильнет, она совсем отходит и оставляет холодность ко всему Божественному и самому Богу, сопровождаясь и равнодушием ко всем духовным деланиям и занятиям, какие были держимы в видах хранения сей теплоты. Кто опомнится тотчас и поспешит поставить себя опять в свой обычный теплопроизводительный строй, теплота возвращается, скоро ли то или не так скоро. Но кто не обратит на то внимания и по рассеянности, увлечению и самонадеянности позволит себе сознательно помедлить в этой охлаждающей атмосфере, и тем паче, если и делом поскользнется удовлетворить свои воскресающие при сем недуховные вкусы, у того и самая ревность о жизни духовной пошатнется, а то и совсем замрет. Последнее есть преддверие падения в прежние обычные грехи, которые и не замедлят постигнуть беспечного. Но опомнившийся и отсюда удобно возвращается к духовному строю своему.
Так всегда происходит охлаждение; бывает же это по нашей вине, именно, по ослаблению внимания и бдительности над собой: то по соблазнам окружающей труженика мирской среды, когда прелести мира, одуряющим образом воздействовав, похищают человека из себя самого, то по козням врага, ухищряющегося выманивать человека из себя вовне, в чем успевает он иногда, примешивая только к естественным движениям образов фантазии и свои, наипаче увлекательные, иногда воздействуя каким-то образом и на тело. Но какая бы причина ни была, действие охлаждения начинается выходом внимания извнутри и установляется в своем дальнейшем течении прилеплением сердца к чему-либо, сначала пустому и суетному, потом страстному и греховному. И в нем всегда виноват сам человек. Ибо ни мир, ни диавол не насилуют свободы, а соблазняют только ее.
Бывает охлаждение и отступление благодати. Духовная теплота в истинном своем виде есть плод присутствия в сердце благодати. Когда посещает благодать, на сердце тепло, а когда отходит – холодно. Отходит благодать, и когда человек сам выходит вовне к недолжным вещам. И тогда отхождение сие и есть и называется наказательным. Но иной раз благодать сама отходит в видах споспешествования духовному преуспеянию рабов Божиих. И тогда отхождение сие есть и называется обучительным. Но следствие и в этом случае то же – охлаждение, чувство пустоты в сердце, ибо отошел гость и посетитель. Разность в сих охлаждениях та, что виновное охлаждение расслабляет самую ревность о духовной жизни; охлаждение вследствие обучительного отступления благодати наиболее распаляет ее, что бывает и одной из целей отступления благодати обучительного.
Благодать Божия сама, обучительно, отступает по следующим причинам: чтобы раздражить ревность, которая иной раз ослабляется от длительности пребывания в покое, чтоб повнимательнее осмотрелся человек и отстранил сочувствия и занятия, которые не прямо принадлежат к богоугодной жизни и не в Боге конец свой имеют; чтобы восстановить в большей силе сознание и чувство, что все доброе, бывающее в нас, есть плод благодати Божией; чтоб на будущее время больше ценили Божии даяния, ревностнее заботились о хранении их и глубже смиренствовали; чтоб искреннее предавали себя в руки промышления Божия, с совершеннейшим самоотвержением и самоуничижением; чтоб не прилеплялись к самым духовным утешениям и не разделяли таким образом сердца своего надвое, когда Бог хочет, чтоб оно все Ему единому принадлежало; чтоб и при действии благодати Божией не опускали рук, но неусыпно работали на пути Божием, напрягая все силы свои, данные нам Богом именно для этого.
Таким образом, и когда охлаждение происходит от обучительного отступления благодати Божией, причиной тому служишь ты сам, ибо благодать Божия хотя отступает сама, но отступает, смотря на тебя. Посему, когда почувствуешь в себе охлаждение к вещам и занятиям духовным и ко всему Божественному, войди в себя и рассмотри, по какой причине оно произошло, и если в этом твоя вина, поспеши ее устранить и изгладить, ревнуя не о возвращении духовных утешений, а паче об уничтожении в себе того, что окажется неподобающим и Богу неугодным. Если же не увидишь ничего такого, покорись воле Божией, сказав в себе: так судил Бог; буди воля Твоя, Господи, на мне, немощном и ничего не стоящем. И затем терпи и жди, отнюдь не позволяя себе сколько-нибудь отступать от обычного порядка своей духовной жизни и духовных деланий и упражнений; побеждай напавшее безвкусие в них насильным себя к ним принуждением, не внимая отвлекающим от такого труда помыслам, будто такое занятие бесплодно; охотно испивай сию чашу горечи, говоря к Господу: «виждь смирение мое и труд» (Пс. 29, 18), и не остави милости Твоей от меня, – и воодушевляй себя на то верою, что чашу сию поднесла тебе любовь Божия, желающая тебе большего совершенства духовного.
Не на Фавор только охотно иди во след Господа, но и на Голгофу, т. е. не тогда только, когда чувствуешь внутрь себя Божественный свет и духовные утешения и радости, но и когда нападают омрачения, скорби, туги и горечи, которые приходится иной раз вкушать душе от демонских искушений, внутренних и внешних. Пусть даже охлаждение это будет сопровождаемо таким омрачением и смущением, что ты не будешь знать, что тебе делать и куда обратиться, не бойся и при этом; но стой твердо в своем чине, держись на кресте сем благопокорно, далеко отревая от себя всякое земное утешение, которое вздумает предлагать мир или плоть, по наущениям врага. Старайся также скрывать сию немощь свою от всякого лица и не говори о ней никому, кроме духовного отца своего, не жалуясь, однако ж, на посланную тебе тяготу, а скорее ищи научения, как на будущее время избегать ее, а эту благодушно перенесть, пока Богу угодно будет держать тебя в ней.
Молитвы же твои, причащение и другие духовные упражнения, продолжая совершать, как обычно, совершай не для получения сладостей духовных, не для того, чтоб быть сняту с настоящего креста, но для того, чтоб дарована была тебе сила благодушно пребывать на нем во славу распеншагося за нас Христа Господа и всегда жить и действовать так, как сие Ему благоугодно. Если иной раз и не можешь ты в этом состоянии молиться и в благих пребывать помышлениях, как обычно бывало, по причине великого омрачения и смущения ума, делай все сие как можешь, только без лености и поблажки себе; и то, чего не можешь ты явить в совершенстве делом, будет принято явленным в совершенстве по желанию твоему, исканию и усилию. Пребудь в сем желании, искании и усилии и увидишь дивные плоды того – воодушевление и силу, кои преисполнят душу твою.
Предложу тебе образчик того, как прилично тебе взывать к Богу во время такого омрачения ума твоего. Взывай: «Вскую прискорбна еси, душе моя? И Вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему: (Ты) спасение лица моего и Бог мой» (Пс. 42, 5). «Вскую, Господи, отступил Ты далече от меня и презираеши меня, сущего в скорбех" (Пс. 9, 22)? «Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от Мене» (Пс. 37, 22). Припомни молитву, какою, по вдохновению Божию, молилась Сарра, возлюбленная жена Товии, во время скорби своей, и ее употреби, живым взывая гласом: «Верно ведает всякий, работающий Тебе, Господи, что жизнь сия, если будет под испытанием, увенчается, и если в скорби будет, избавление приимет, и в самом истлении не прейдет по милости Твоей. Ты не радуешься о погибели нашей но после бури и волн подаешь отишие, и после плача и слез изливаешь радость. Буди имя Твое благословенно во веки, Боже Израилев!»
Приводи на память и Христа Господа, Который в саду Гефсиманском и на кресте, по причине безмерных страданий, чувствовал Себя оставленным от Отца Своего Небесного, и, чувствуя себя, в настоящем твоем положении, сущим на кресте, взывай от сердца Его словами: «Твоя да будет, Господи, воля, Да будет, не якоже аз хочу, но якоже Ты» (Лк. 11, 2; Мф. 26, 39)! Действуя так, сделаешь, что терпение твое и твоя молитва будут возноситься горе пред лице Бога, как пламя жертвы сердца твоего. И ты засвидетельствуешь сим, что тебя преисполняет живая готовность воли, с крепкою, как смерть, любовию следовать за Христом Господом с крестом на раменах по каждой стезе, по какой бы Он ни призывал тебя к Себе. Се истинная жизнь по Богу! Желать и искать Бога ради Бога, и иметь Его, и вкушать так и в такой мере, как и в какой Он того хочет. Если б люди вступали на путь жизни по Богу с таким настроением и твердостью его измеряли свои успехи в сем течении, а не приливами духовных сладостей и утешений, то они не были бы так удобно прельщаемы ни сами по себе, ни по козням врага и не томились бы бесполезно, а иной раз до роптания, встречая сухости и охлаждения, а напротив, с благодарностью принимали их и перетерпевали в уверенности, что поелику так хочет Бог, то это случилось во благо им, и, не обращая на них внимания, с большею ревностью и с более самоотверженным себя насилованием продолжали идти путем богоугодной жизни по всем заведенным порядкам ее.
Случается иной раз, что тогда как душа томится в таком охлаждении, таком безвкусии ко всему духовному, враг нападает сильнее, воздвигая дурные помыслы, срамные движения и прельстительные сновидения. Цель у него та, чтоб, вдавшись в нечувствие от ощущения оставления Божия, человек опустил руки и склонился на что-либо страстное, ибо после сего ему уже легко увлечь его опять в водоворот греховной жизни. Зная сие, стой твердо. Пусть бушуют волны греховные окрест сердца, но пока есть у тебя нехотение греха и желание пребыть верным Богу, кораблик твой цел. Благодать Божия отняла у тебя свои утешения, но она близ есть и назирает и не оставит тебя без помощи, пока произволение твое стоит на стороне добра. Стой же твердо, воодушевляясь уверенностью, что буря эта скоро пройдет, а вместе с нею прекратится и сухость твоя. Верь, что сие попущено тебе на добро тебе, ибо, перетерпев это время искушения, выйдешь из него с большим узнанием своей немощи, с большим смирением и большею уверенностью во всегда готовой тебе помощи Божией. О подобных бурных нападениях вражеских я уже имел случай говорить тебе. Просмотри сказанное там.
Глава восьмая. О хранении и испытании совести
Всяким хранением храни, брате, совесть свою чистою и в мыслях, и в словах, и в делах, да будет она всегда безукоризненна и никогда да не осуждает и не грызет тебя ни за что. Если будешь так делать, она большую приобретет у тебя силу и во внутреннем твоем, и во внешнем действовании и, став госпожою над всем, станет добре править твоею жизнью. Чистая совесть и жизнь твою сделает безукоризненною, ибо тогда она будет чутка и сильна на добро и против зла. Она закон, Богом начертанный в сердцах людей, в освещение путей их и в руководство во всем достодолжном, как учит апостол Павел, называя ее «делом законным, написанным в сердцах» (Рим. 2, 15); основываясь на сем, св. Нил такой дает каждому урок: «Во всех делах своих, как светильником, пользуйся руководством совести».
В четырех отношениях должно тебе блюсти совесть свою безукоризненною: в отношении к Богу, к себе самому, к ближним и ко всем вещам, кои в руках у тебя.
Все это тебе ведомо; напомню, однако ж, тебе главнейшее. В «отношении к Богу» – пребывай в памяти Божией и ходи в присутствии Божием; осознавай себя носимым и хранимым силою Божиею и ведомым к тому концу, для которого Он воззвал тебя к бытию; и себя, и все свое посвящай на служение Богу и во славу имени Его; в Нем живи, на Него уповай и Ему предай участь свою, и временную и вечную.
В «отношении к себе самому» – будь справедлив к себе и каждой части своего естества отдавай должное: дух твой, ищущий Бога, небесного и вечного, да властвует над душою и телом, которых назначение – устроять временную жизнь; «душа», подчиняясь велениям духа, выю ума да подклоняет Богооткровенной истине и ею да освещает всю область своего ведения; волю да держит в порядках заповедей Божиих, не давая ей, в противность им, уклоняться к своим похотениям; сердце да учит находить вкус только в вещах Божественных и в том, что носит отпечатки и служит выражением Божественного, и в сем духе да ведет дела и порядки житейские и общественные; «телу» давай нужное и, соблюдая в сем строгую умеренность, имей законом – никогда ни в чем «не творить плоти угодия в похоти» (Рим. 13, 14). Храня сие, будешь добрым правителем себя самого и истинным себе благодетелем.
В «отношении к ближним» – чти всех, как образы Божии, всем благожелай и благодетельствуй по силе; пред всеми смиряйся и всем угождай в пределах добра; радуйся с радующимися и соскорби скорбящим; никого не осуждай и не уничижай, даже в мысли и чувстве; от ищущих у тебя совета и вразумления не скрывай истины, когда знаешь; сам же в учители никому не навязывайся; паче же всего – блюди мир и согласие со всеми, с готовностью на всякие для того со своей стороны жертвы, и всевозможно избегай соблазнить кого.
В «отношении к вещам» – почтительно относись ко всем, как к творениям Божиим, какие Бог дает тебе во владение, храни и употребляй во славу Божию, будь всякою мерой их доволен и благодари за них Бога, ни к чему не пристращайся и на все смотри, как на способы и орудия внешние, чтоб свободно распоряжаться ими и не иметь в них уз и препон в добрых начинаниях своих, не допускай себе почивать на них, как на хрупких опорах, не хвались своими, не завидуй чужим, не скупись и не будь расточителен не на доброе.
Все сие исполнять каждодневно всякому приходится в том или ином виде, чуть не на каждом шагу. Если так "добре" будешь жить, "добру" будешь иметь и совесть, подражая св. Павлу (Евр. 13, 18).
«Добре хотящие жити», ревнители о спасении все так и действуют, всячески стараясь ни в чем из того не погрешить и ничем не запятнать своей совести. При всем том, однако ж, то мысли и чувства, то слова, а то и дела неправые проскользают, иной раз незаметно, а то и заметно, и запыляют чистый лик совести так, что к концу дня редкий не бывает похож на путника, шедшего по пыльной дороге, у которого всюду набивается пыль, и в нос, и в рот, и в волоса, и все лицо покрывает. По сей причине и положено всякому, ревнующему о спасении, вечером испытывать свою совесть и, уяснив себе все неправости, допущенные днем в мыслях, словах и делах, очистить их покаянием, т. е. делать то же, что делает запылившийся путник: путник умывается водой, а ревнующий о спасении очищает себя покаянием, сокрушением и слезами.
Испытание должно исследовать все: доброе и недоброе, правое и неправое, по всем вышеозначенным сторонам. Что увидишь правым по существу дела, посмотри, право ли оно по побуждению и намерению, право ли по образу совершения и право ли ты взглянул на то по совершении – не сделал ли ты то для показности или из человекоугодия, или по самоугодию, к месту ли, ко времени ли, к лицу ли и после того не потрубил ли ты перед собой и не помечтал ли о себе, не воздав славы Богу. Правое дело право воистину, когда оно делается из покорности воле Божией и во славу Божию, с полным самоотвержением и самозабвением.
Что увидишь неправым, рассмотри, как случилось, что ты сделал то, когда держишь постоянно желание делать одно правое, какие были к тому поводы и причины, внутренние и внешние, как бы тебе следовало править собой в данном случае, чтоб не погрешить, и почему ты этого не сделал; затем, осудив себя, а никого и ничего другого, разумно определи, как следует тебе держать себя, чтобы впредь не погрешить в таких же или подобных обстоятельствах, и предпиши то себе в закон с решимостью и исполнять его без уклонения и поблажки себе или человекоугодию, пользуясь, таким образом, для удобрения нивы сердца своего и нечистотами.
Кончив испытание, за все исправное возблагодари Бога, никакой не присвояя себе в том части, ибо воистину «Он есть действуяй в нас и еже хотети и еже деяти» (Флп. 2, 13), и без Него не можем мы творить ничего доброго (Ин. 15, 5). Возблагодарив же Бога, забудь то, подражая св. Павлу, чтоб по его же примеру с большим усердием "простираться в предняя» (Флп. 3, 13). Во всем же неисправном покайся и сокрушись пред Господом, окаявая себя, что на твоей трапезе предложения никогда не приносишь Ему совершенно чистых хлебов, а все с мякиной и сором, и твердое полагая намерение строго следить за собой в следующий день, чтоб ничего не прорывалось недолжного, не только в делах и словах, но и в мыслях, и чувствах.
Внимающие себе все сие, т. е. и испытание, и только что указанное заключительное его действие, совершают среди самого течения дел дня, так что вечером испытание совести бывает у них только повторением дневного, его исправлением и пополнением. И нельзя не согласиться, что такой образ действования лучше и естественнее. От совести не укроешь, что допущено недоброго; заметив же то, она тотчас и беспокоиться начинает. Не естественнее ли тотчас же и успокоить ее самоосуждением, сокрушением и определением вперед быть исправным, чем оставлять это до вечера?
Приложу тебе еще одно-другое указание на этот предмет.
Сколько можно строже разбирай дела свои и углубляйся в производство их и потом суд произноси над собою нещадный. Чем глубже будешь вникать во все бывающее в тебе и от тебя и неправое устранять, а в правом утверждаться, тем скорее очистится совесть твоя, подобно как чем глубже роются, ископывая колодец, тем чище бывает в нем вода.
Совесть, узнав правое и неправое, не престанет уже требовать действования сообразно с первым и преследовать судом и угрызением за допущение второго. Но пока она не дойдет до полного ведения о том и другом или пока не стяжет «чувствия обучена... в разсуждении добра же и зла» (Евр. 5, 14) и не станет, таким образом, в себе самой иметь очи видети – она состоит в некоторой зависимости с сей стороны от других душевных сил, и особенно – рассуждения. Рассуждение же, пока сердце не очистится от страстей, нередко бывает подкупаемо последними и обставляет дела многими извинениями, которые, отуманивая око совести, вводят ее в заблуждение, и она признает иной раз черное белым. Посему когда ты состоишь еще в борьбе со страстями, ставь при испытании себя дела свои пред зерцалом слова Божия и им руководствуйся при определении их качества и достоинства, и при этом не стыдись и не ленись учащать к духовному отцу своему.
Начинай и оканчивай обсуждение дел своих усердной молитвой, да даст тебе Господь очи увидеть сокровенности сердца твоего, ибо «глубоко сердце (человеку) паче всех и кто познает его?» (Иер. 17, 9). Никто как Бог, Который «болий есть... сердца нашего и весть вся» (1Ин. 3, 20), "Един... весть сердца всех сынов человеческих» (3Цар. 8, 39). Есть глубоко в сердце кроющиеся неправые чувства, которые иной раз мельком проскальзывают в дела, а иной раз и, не быв замечены, обдают их вонею греховною. Вот и молись с пророком Давидом: «от тайных моих очисти мя» (Пс. 18, 13).
Глава девятая. О приготовлении к брани с врагами в час смертный
Хотя вся жизнь наша на земле есть непрестанная брань и нам предлежит вести ее до самого конца, но главнейшая и решительнейшая брань ожидает нас в час смерти. И кто падет в сей момент, тому уже не встать. И не дивись сему. Ибо если враг дерзал приступать к безгрешному Господу в конце земных дней Его, как сказал Сам Господь: «Грядет бо мира сего князь, и во Мне не имать ничесоже» (Ин. 14, 30), то что же может удержать его от нападения на нас, грешных, в конце нашей жизни? И святой Василий Великий говорит в толковании 7-го псалма на слова: «да не когда похитит яко лев душу мою, не сущу избавляющу, ниже спасающу» (Пс. 7, 3), что самые неутомимые бойцы, всю жизнь неопустительно боровшиеся с демонами и избегшие их сетей и устоявшие против нападений их, в конце жизни подвергаются князем века сего осмотру, не окажется ли в них чего-либо грешного; и те, у которых найдутся раны или пятна и отпечатки греха, удерживаются им в своей власти, а те, у которых не найдется ничего такого, минуют его свободно и упокоеваются со Христом.
Если так обстоит дело, то нельзя не поиметь сего в виду и не готовиться наперед встретить час тот, чтоб благоуспешно прейти его. Приготовлением к тому должна служить вся жизнь. Ты окажешься добре приготовленным к тому часу, если в продолжение всей данной тебе временной жизни будешь мужественно бороться с врагами своего спасения. Приобретши во время жизни добрый навык добре побеждать врагов, ты и в час смерти легко стяжешь венец победы.
Также чаще помышляй со вниманием о смерти, приводя на мысль все имеющее тогда случиться. Если будешь так поступать, то час тот не неожиданно застанет тебя, почему не устрашит тебя или не сильно устрашит, и душа твоя, не расслабляемая страхом, окажется более крепкою и сильною к подъятию брани и преодолению врага. Мирские люди бегают помышления и воспоминания о смерти, чтоб не пресекать своих чувственных утех и наслаждений, которые не совместимы с памятью смертною. От этого у них все более и более растет и крепнет привязанность к благам мира, не встречая ничего, перечащего ей. Зато, когда придет время разлучиться с жизнью и со всеми любимыми вещами и утехами, они непомерно мятутся, мучаются и ужасаются.
Чтобы такое помышление о смерти принесло весь свой плод, надлежит тебе при сем, поставляя себя мысленно в состояние умирающего, в теснотах и томлениях предсмертных, представлять живо и могущие напасть на тебя тогда искушения вражеские с воспроизведением вместе и тех мыслей и чувств, какие сильны отразить их. Какие именно возможны тогда вражеские нападения и как отразить их, я изложу тебе вслед за сим, чтобы ты, пока жив, навык к мысленному в них упражнению, а когда придет час смерти, употребил их и делом. Ибо ту брань и тот бой, который имеет быть только однажды, надо уметь и навыкнуть хорошо принять и поднять тому, кому неизбежно встретить их, чтоб не сделать ошибки и не потерпеть потери, каких уже поправить нельзя.
Глава десятая. О четырех бывающих в час смерти искушениях вражеских. – Первое искушение – против веры, и о способе преодоления его
Четыре главных и опаснейших искушения, каковым в час смерти обыкновенно подвергают нас враги наши, демоны: 1) колебания веры, 2) отчаяние, 3) тщеславие, 4) разные образы, в какие облекаются демоны и какие представляют отходящим.
Что касается первого, то когда злокозненный враг начнет всевать в тебя помыслы неверия или, явясь видимо, заговорит против веры, ты, не входя с ним в спор, сам в себе восставь веру в то, на что он нападает, и скажи ему со святым негодованием: «Отойди прочь с глаз моих, сатана, отец лжи. Я и слушать тебя не хочу; от всей души всегда веровал и верую во все, во что верует Мать моя, святая Церковь. И этого для меня довлеет». И отнюдь не допускай помыслов неверия и стой твердо, по слову Писания: «Аще дух владеющаго найдет на тя, места твоего не остави» (Еккл. 10, 4).
Сознай живее и держись сего осознания, что тут одна кознь диавола, покушающегося смутить тебя в последний час твой. Если не сможешь твердо стоять умом, стой бодренно желанием и чувством, не позволяй им преклониться к внушаемому, хотя бы оно прикрываемо было изречениями Писания, приводимыми душегубцем-врагом, ибо что бы из Писания ни напоминал он тебе, все то на пагубу тебе направляется посредством кривого толкования и извращения истины словес Божиих.
Если змий сей злокозненный спросит тебя: «А чему учит Церковь?» – не отвечай и внимания не обращай на слова его, презирая его; но ведая, что он есть одна ложь и лукавство и что начал говорить с тобой, чтоб поймать тебя на словах, погрузись в созерцание веры в верующем сердце своем.
Впрочем, если чувствуешь себя крепким в вере и сильным в помысле и желаешь посрамить врага, ответь ему, что святая Церковь верует тому, что единая есть истина. Если он опять спросит, какая же это истина, скажи ему: та, в которую он верует, именно: что Христос Господь крестом поразил тебя во главу и сокрушил власть твою. И затем прилепись взором ума своего к созерцанию распеншегося за нас Господа и помолись Ему: «Боже мой, Творче и Избавителю! ускори на помощь мне и не дай мне поколебаться, даже малейше, в истине святой веры Твоей, но благоволи, чтоб я, как родился по благости Твоей в истине сей, так, в ней же пребывая, кончил и жизнь мою смертную во славу имени Твоего».
Глава одиннадцатая. Второе искушение в час смерти – отчаянием
Второе искушение в час смерти, которым враг покушается поразить нас вконец, есть страх при воспоминании множества грехов наших. Страха сего миновать нельзя, но он умеряется верою в искупление грехов наших крестною смертию Христа Спасителя. Враг же, помрачая сию веру, страх за грехи раздувает до того, что он подавляет всякую надежду спасения и поражает безнадежием и отчаянием. Посему, брате мой, наперед готовься к отражению сего нападения и отселе еще замышляй, приближаясь к вратам смерти, крепче держать победное наше знамение – крест Христов, т. е. водруженною в сердце иметь крепкую веру в искупительную силу крестной смерти Господа. Когда же, самым делом вступая в сии врата, ощутишь нападки отчаяния, прежде всего поспеши осознать, что они суть действия вражеские, а не естественные порождения воспоминаний своих грехов. Такому воспоминанию свойственно порождать смирение, сокрушение и скорбь сердечную об оскорблении Бога праведного, но и всемилостивого; посему оно, хотя поражает страхом, но таким, который не погашает надежды на милость Божию и, будучи ею растворяем, дает место дерзновенному упованию спасения, отражая всякое чувство отверженности. Ведая сие, ты не можешь не признать, что коль скоро воспоминание грехов подавляет тебя и ввергает в отчаяние, погашая всякую надежду спасения и поражая страхом отверженности, то все это есть наваждение диавольское. Осознав же это, тебе уже нетрудно будет паче упования возуповать, что и разгонит всякое безнадежие.
Упование паче упования погружает в созерцание милосердия Божия, в бездну коего восчувствовавший его и повергает презельное множество грехов своих, утверждаясь на крепком убеждении, что Бог спасения нашего хочет и ищет, а не пагубы. Крепиться же сие убеждение может и всегда, а наипаче тогда только на беспредельной силе крестной смерти Господа Спасителя.
Посему, как всегда надлежит нам укрываться под сень креста, так тем паче тогда. И вот какою молитвой прилично тебе, вступая во врата смерти, возмолиться к Господу Богу твоему: «Господи! Множество имею я причин опасаться, чтоб Ты не осудил меня и не отверг за грехи мои по правде Твоей, но еще большее имею дерзновение надеяться на помилование по беспредельному милосердию Твоему, во Христе Иисусе, Искупителе нашем и Спасителе. Посему умоляю безмерную Твою благость, пощади меня, бедную тварь, осуждаемую грехами своими, но омываемую бесценною кровию Сына Твоего и Бога нашего, да воспрославлю Тебя во веки. Всего себя предаю в руки Твои – сотвори со мной по милости Твоей. Ты – единый Владыка жизни моей».
Глава двенадцатая. Третье искушение в час смерти – тщеславием
Третье искушение в час смерти бывает искушение тщеславием и самоценением, внушающими уповать на себя самого и дела свои. Посему как всегда, так наипаче в час смерти, отнюдь не допускай вниманию своему останавливаться на себе и своем и вдаваться в довольство собой и делами своими, хотя бы ты преуспевал в добродетелях паче всех святых. Но довольство твое все да будет в Боге, и уповай всецело на одно милосердие Его и страдания Господа Спасителя, да спасешься, всячески уничижая себя пред очами своими до последнего издыхания своего. И если случится, что тебе придет на ум какое-либо твое доброе дело, помышляй, что это Бог совершил его в тебе и тобой, а не ты, и что оно от Него единого произошло.
Прибегай под кров милосердия Божия, однако ж не позволяй себе чаять его, как какого-то воздаяния тебе за многие и великие брани, выдержанные тобой, и победы, одержанные в них. Стой всегда в спасительном страхе, исповедуя искренне, что все твои рвения, усилия и подвиги были бы тщетны и бесплодны, если б Бог не взял их под крыло благоволения Своего, не посодействовал им и не действовал в них. На сие милостивое благоволение Божие и теперь возложи все упование свое.
Если последуешь этим советам моим, то, будь уверен, враги твои в час смерти никакого не будут иметь успеха в нападениях своих на тебя. И откроется тебе свободный путь, коим с радостию прейдешь ты из юдоли земной в небесный Иерусалим, вожделенное отечество твое.
Глава тринадцатая. Четвертое искушение в час смерти – призраками
Если б враг наш, злой, лукавый и упорный, никогда не утомляющийся искушать нас, восхотел в час смерти тебя и соблазнить какими-либо призраками, видениями и преображениями в Ангела светла, ты стой твердо в осознании своей скудости и своего во всем ничтожества. И скажи ему сердцем мужественным и небоязненным: «Возвратись, окаянный, во тьму свою. Как недостойному, мне не подобают видения и откровения. Одно мне нужно – безмерное благоутробие Господа моего Иисуса Христа, молитвы и заступления Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех святых». Хотя бы по некоторым явным признакам подумалось тебе, что видишь истинные видения, Богом тебе данные, и в таком случае не спеши верить им, а скорее погрузись в сознание своего недостоинства и ничтожества. Не бойся, что оскорбишь тем Бога, потому что Ему никогда не бывают неприятны наши смиренные чувства. Если такие видения нужны для тебя, то Бог знает, как сделать, чтобы ты не закрывал от них очей своих, оправдав твою косность в веровании, что они от Бога. Подающий благодать смиренным не отнимет ее за действия, какие они творят по смирению.
Таковы наиболее употребительные оружия, какими враг нападает на нас в последний час смертный. Но он употребляет на это и всякую другую страсть, какою кто из умирающих обладаем был в жизни и на какую наиболее был падок, и старается возбудить ее, чтоб он отошел в страстном настроении, имеющем решить и участь его. Посему-то прежде приближения часа брани оной великой надлежит нам, возлюбленные, вооружиться против сильнейших страстей своих и, мужественно вступив в брань с ними, преодолеть и очиститься от них, чтоб облегчить себе победу и тогда, в час твой последний, который может найти в каждое мгновение. Всякому в сем отношении говорит Господь: «воюй их, дóндеже скончаеши их» (1Цар. 15, 18).
Глава четырнадцатая. О духовном мире сердца
Сердце твое, возлюбленный, создано Богом для того одного, чтоб оно любило Его единого и служило Ему обителью. Посему Он взывает к тебе, чтобы ты предал Ему свое сердце, говоря: «сыне, даждь Ми... сердце» (Притч. 23, 26). Но как Бог есть мир, превосходящий всякий ум, то всячески необходимо, чтоб сердце, хотящее приять Его в себя, было мирно и свободно от всякого смятения, ибо только «в мире место Его», как поет святой Давид (Пс. 75, 3). Попекись же паче всего установить сердце свое в мирном устроении так, чтобы все твои добродетели, все делания и подвиги были направлены к стяжанию сего мира, наипаче же твои доблестные дела борьбы с врагами твоего спасения, как сказал великий безмолвник Арсений: «Все твое попечение обрати на то, чтоб внутреннее твое устроение было по Богу, и победишь внешние страсти».
Мир сердца возмущают страсти; не допускай страстей до сердца, и оно всегда будет мирно. Борец в невидимой брани стоит во всеоружии у врат сердца и отражает покушающихся войти в него и возмутить его. И пока мирно сердце, победа над нападающими не затруднительна. Мир сердца – и цель брани духовной, и самое мощное средство для одержания победы в ней. Посему когда страстное смятение прокрадется в сердце, не бросайся на страсть, чтоб побороть ее, а сойди поскорее в сердце и напрягись умирить его. Как только умирится сердце, и борьбе конец.
Жизнь человека не что иное есть, как непрерывная брань и непрестанное искушение, как сказал Иов: «не искушение ли житие человеку на земли...?» (Иов. 7, 1). Искушение вызывает борьбу – и вот брань. По причине сей-то брани должно тебе всегда бодрствовать и всяким хранением блюсти сердце твое, и надзирать над ним, чтоб оно было мирно и упокоенно. Когда подымется в душе твоей какое-либо смутительное движение, восстань с ревностью на подавление его и умиротворение сердца, чтоб не уклониться тебе с правой стези под действием сего смятения. Ибо сердце человеческое похоже на гирю часовую и на руль корабельный. Облегчи или утяжели гирю, тотчас изменится движение всех колес часовых и стрелки часов перестанут быть верными указателями времени. Подвинь направо или налево руль, тотчас изменится движение корабля, и он сойдет с того направления, которого держался прежде. Так, когда сердце приходит в смятение, все внутреннее наше приходит в беспорядочное движение и самый ум теряет правость умствования своего. Вот почему необходимо поскорее умирять сердце, как только оно смутится чем-либо, внутренним или внешним, во время ли молитвы или во всякое другое время.
И ведай, что тогда только будешь ты уметь хорошо молиться, когда научишься добре действовать в подвиге сохранения внутреннего мира своего. Сюда и направляй внимание, обдумывая, как достигнуть, чтобы каждое дело твое делалось в мире сердца с удовольствием и радостью. Кратко скажу, что непрестанным подвигом всей жизни твоей должно быть хранение мира сердца твоего, не допуская его приходить в какое-либо беспорядочное смятение и все дела свои делая под сенью сего мира тихонравно как написано: «Чадо, в кротости (тихости), дела твоя препровождай» (Сир. 3, 17), да сподобишься обещаемого тихонравным блаженства: «блажени кротцыи, яко тии наследят землю» (Мф. 5, 5).
Глава пятнадцатая. О способах к хранению мира внутреннего
Для сохранения внутреннего мира:
1) Прежде всего держи в порядке свои внешние чувства и бегай вольности во внешнем своем поведении, именно: не смотри, не говори, не махай руками, не шагай и ничего другого не делай как-нибудь смятенно, но всегда благочинно и тихо. Привыкши держать себя с благочинною тихостью во внешних своих движениях и делах, легко и без труда достигнешь того, чтоб мирствовать в себе самом в своем сердце, ибо, по свидетельству отцов, внутренний человек настроение свое приемлет от внешнего.
2) Расположись любить всех людей и со всеми жить в согласии, как заповедует св. Павел: «Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте» (Рим. 12, 18).
3) Храни совесть свою незапятнанною, чтобы она ни в чем не обличала тебя и ни за что не грызла, но была мирна и в отношении к Богу, и в отношении к тебе самому, и в отношении к ближним, и в отношении ко всем внешним вещам. Такое хранение совести и рождает, и углубляет, и множит мир внутренний, как уверяет св. Давид: «мир мног любящим закон Твой, и несть им соблазна» (Пс. 118, 165).
4) Навыкай без смущения сносить всякие неприятности и оскорбления.
То правда, что прежде чем приобретешь такой навык, много придется тебе помучиться и пострадать сердцем, по неопытности в управлении себя в таких случаях, зато когда приобретешь его, душа твоя начнет почерпать великое утешение из самих встречающихся неприятностей. При решимости день ото дня все лучше и лучше будешь ты управляться с собой и скоро дойдешь до того, что будешь уметь в мире хранить дух свой, при всех бурностях совне и внутри.
Если случится иной раз, что ты не сможешь управиться с сердцем своим и, отгнав тугу и скорбь, водворить мир в нем, прибегни к молитве и поприлежи ей, подражая Господу Спасителю, Который в саду Гефсиманском три раза помолился, чтоб дать тебе пример, что во всякой скорби и туге сердечной прибежищем должно иметь тебе молитву и что, как бы ты ни был опечален и омалодушен, не следует тебе отступать от нее, пока не дойдешь до того, что воля твоя совершенно согласится с волею Божиею и сердце твое, умиротворившись тем, исполнится мужественного дерзновения с радостью встретить, принять и перенести то, чего пред сим страшилось и желало избегнуть, как и Господь ужасался, тужил и прискорбен был, по молитве же, умиротворившись, спокойно сказал: «Востаните, идем: се приближися предаяй Мя» (Мф. 26, 46).
Глава шестнадцатая. Мало-помалу установляется мир в сердце
Имей постоянную заботу о том, чтоб не допускать сердца своего до смущения и тревог, но всячески напрягайся держать его в мирном и покойном настроении. И Бог, видя, как ты о сем трудишься и подвизаешься, благодатию Своею устроит в душе твоей град мира, и сердце твое сделается тогда домом утешения, как это иносказательно разумеется в следующем изречении псаломском: «Иерусалим, зиждемый яко град» (Пс. 121, 3). Того только желает от тебя Бог, чтоб ты всякий раз, как случится тебе встревожиться чем, тотчас восстановлял в себе мир и мирствовал таким образом во всех делах своих и занятиях. Ведай, что имеешь для сего потребу в терпении. Ибо как не в один день устрояется город, так не думай в один день стяжать и внутренний мир. Ибо и это не что иное есть, как устроение дома для Бога мира и скинии для Всевышнего, да будешь храмом для Него. Ведай также, что Сам Бог есть и устроитель в тебе сего дома, и без Него тщетен будет всякий о сем труд твой, как написано: «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии» (Пс. 126, 1). Ведай и еще, что главное основание сего сердечного мира есть смирение и то, чтоб избегать дел, занятий и начинаний тревожных и хлопотливых. Что касается до первого, то кому не известно, что смирение, мир сердечный и кротость так тесно соединены между собой, что где есть одно, там есть и другое; кто тих сердцем и кроток, тот и смирен, и наоборот, кто смирен сердцем, тот кроток и мирен. Почему и Господь поставил их в неразрывном союзе, когда сказал: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11, 29). Относительно же второго видим прообраз в древней истории, именно в том, что Бог хотел, чтобы дом для Него построил не Давид, которому всю почти жизнь пришлось вести брани и быть в тревогах, а сын его Соломон, который, по имени своему, был царем мирным и ни с кем не вел браней.
Глава семнадцатая. Для мира сердца надо убегать почестей и любить смирение и нищету
Итак, брате мой, если любишь мир сердца, потщись войти в него дверью смирения; другого входа в него, кроме смирения, нет. Для стяжания же смирения понудь себя и напрягись принять в любительные объятия свои всякие неудовольствия и прискорбности, как сестер родных, и всячески убегать славы и почестей, желая паче быть от всякого уничижаемым и незнаемым и ни от кого не получать попечения и утешения, кроме единого Бога. Утверди в сердце своем, убедясь в благотворности его, такой помысл, что Бог есть единое благо твое и единое убежище, а все другие вещи суть для тебя тернии, которые, если вложишь их в сердце свое, причинят тебе вред смертоносный. Если же случится тебе потерпеть от кого посрамление, не печалься о том, но перенеси то с радостью, держа уверенность, что тогда Бог с тобой. И не желай другой чести и не ищи ничего другого, как страдать за любовь к Богу и за то, что служит к наибольшей для Него славе.
Понудь себя и понасиль радоваться, когда кто скажет тебе оскорбительное слово или осудит тебя, или презрение тебе покажет. Потому что под таким поношением и бесчестием сокрыто великое сокровище, и если ты благоохотно примешь их, то скоро очень окажешься богатым духовно, о чем знать не будет даже и тот, кто сделал тебе такое благодеяние, т. е. тот, кто нанесет тебе бесчестие. Не ищи никогда, чтоб тебя любил кто в этой жизни и почитал тебя, чтоб тебе свободнее было сострадать Христу распятому, ни от кого и ни от чего не встречая в том препятствия. Берегись себя самого, как злейшего какого врага своего, и не следуй воле своей, ни уму своему, ни своему вкусу и чувству, если не хочешь потеряться. Потому держи всегда наготове орудия против себя самого, и когда хотение твое склонится на что-нибудь, хотя бы святое, положи его одно, обнаженное от всего стороннего, пред Богом твоим с глубочайшим смирением, умоляя Его, да будет в этом Его, а не твоя воля; и сделай это с искренно-сердечным преданием себя в волю Божию, без всякой примеси самолюбия, зная, что сам в себе ты ничего не имеешь и сам по себе ничего сделать не можешь в деле твоего спасения.
Блюди себя от помыслов, которые представляются святыми и разжигают неразумную по ним ревность, о которых иносказательно говорит Господь: «Внемлите... от лживых пророк, иже приходят к вам в одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы. От плод их познаете их» (Мф. 7, 15–16). Плод же есть томление и крушение духа. Ведай, что все, что удаляет тебя от смирения и от внутреннего мира и спокойствия, под каким бы то красным видом ни представлялось, все это – лживые пророки, которые, прикрываясь овчею одеждой, т. е. лицемерною ревностью облагодетельствовать ближнего безразборно, суть воистину волки хищные, похищающие у тебя смирение, мир и спокойствие, столь необходимые для всякого, кто желает прочно успевать в духовной жизни. И чем более какое дело по видимости представляется окрашенным святостью, тем строжайшему должно оно быть подвергнуто тобой исследованию, без задора, однако ж и тревожности. Если случится иной раз впасть при этом в ошибку, не поддавайся малодушию, но смирись пред Богом и, осознав немощь свою, возьми из сего урок на будущее время. Ибо, может быть, Бог попустил это, чтоб смирить в тебе какую-либо черту гордыни, сокрытой в тебе и тебе самому неведомой.
Когда почувствуешь, что душа твоя уязвляется каким-либо шипом ядовитого терния, т. е. страстью или помыслом страстным, не приходи от этого в смятение, но усугубь внимание и напрягись не допустить их до сердца, став против них лицом с сопротивлением им и сердце держа за собой недосязаемым для них и чистым пред Богом, Которого, таким образом, ты всегда будешь иметь сущим внутрь себя, в глубине твоего сердца, ради чистоты настроения его. В то же время осеняй свое внутреннее убеждением, что все бывающее с тобой и в тебе бывает для испытания тебя и обучения, чтоб ты научился наконец верно распознавать, что спасительно для тебя, и, следуя тому, сподобился получить венец правды, уготованный тебе благостию Божиею.
Глава восемнадцатая. Необходимо душе пребывать уединенною в себе, чтоб Бог осенил ее миром Своим
Так как Бог богов и Господь господ для того благоволил создать душу твою, да будет она обиталищем и храмом собственно для Него Самого, то тебе надлежит иметь ее в большом почете и не допускать ее унижаться склонением на что-нибудь низшее ее. Все желание твое и чаяние да будет всегда обращено к сему невидимому посещению Божию. Но ведай, что Бог не посетит души твоей, если не найдет ее уединенною в себе самой. Бог хочет, чтоб она была уединена в себе, т. е. была без всяких помыслов, сколько может, без всяких пожеланий, наипаче же без собственной своей воли. В последнем отношении не следует тебе самому по себе, без рассуждения, принимать какие-либо строгие подвиги и лишения произвольные или искать поводов как-нибудь пострадать по любви к Богу, следуя одному внушению собственной воли. На это должно тебе иметь совет духовного отца твоего, который руководит тебя как наместник Божий. Его и во всем слушай, и Бог посредством его действительно направит волю твою на то, что сам хочет и находит благотворным для тебя. Никогда ничего не делай по одной воле своей, но да делает в тебе сам Бог одно то, чего желает от тебя. Хотение твое да стоит всегда свободно от тебя самого, т. е. сам собой не желай ты ничего, и если пожелаешь чего, да будет хотение твое таково, чтоб, будет ли то, чего хочешь, или нет, или даже будет противоположное тому, нисколько не скорбеть о том, но быть покойным духом, как бы ты ничего и совсем не хотел.
Такое настроение и есть истинная свобода сердца и уединенность, когда, то есть, оно не бывает связываемо ни умом, ни волею в отношении к чему-либо. Если таким образом представишь ты Богу душу свою столь упраздненною, свободною и единичною в себе, то увидишь, какие дивные действия возблаговолит Он произвести в ней; главное же – Он осенит тебя божественным миром, который есть дар, имеющий соделаться в тебе вместилищем всех других даров, как говорит великий Григорий Солунский (в «Слове к монах. Ксении», греч. «Добротолюбие», с. 944). О дивная объединенность, сокровенная сокровищница Всевышнего, в которой одной благоволит Он слушать обращаемые к Нему беседы твои и Сам беседовать к сердцу души твоей! О пустынь и уединилище, в коем созиждился рай! Ибо в нем одном дает Бог доступ видеть Его и беседовать к Нему. «Мимошед увижду видение великое сие» (купину), – говорит Моисей в чувственной, умными, однако ж, созерцаниями богатой пустыне Синайской (Исх. 3, 3). Но если и ты желаешь сподобиться того же, необувенными вступи ногами на место сие, ибо земля сия свята. Обнажи прежде ноги твои, т. е. расположение души твоей, и да будут они обнажены и свободны от всякой земной вещи. Не бери ни сумы, ни жезла в путь сей, как заповедовал Господь ученикам Своим (Лк. 10, 4). Тебе не следует уже желать ничего от мира сего, и никого не приветствуй на сем пути, как повелевал отроку своему Елисей и Господь заповедовал ученикам Своим, – весь свой помысл, все расположение и всю любовь обращая к единому Богу, а не к тварям каким. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22); ты же теки один землею живых, и смерть да не имеет в тебе части.
Глава девятнадцатая. О благоразумии в делах любви к ближним для мира душевного
Господь сказал в Евангелии, что Он пришел «воврещи... огнь» любви на землю сердца нашего и что Ему очень желательно, чтоб огнь сей «скорее возгорелся» (Лк. 12, 49). Любовь к Богу не имеет меры, как любимый Бог – предела и ограничения. Но любовь к ближним должна иметь свой предел и ограничение. Если ты не будешь держать ее в подобающих ограничениях, то она может удалить тебя от любви к Богу, причинить тебе большой вред, ввергнуть тебя в пагубу. Воистину, должен ты любить ближнего, но так, чтоб чрез то не причинить вреда душе своей. Делай все дела свои просто и свято, не имея в виду ничего другого, кроме одного благоугождения Богу, и это охранит тебя в делах любви к ближним от всяких неверных шагов.
В делах сих самое важное есть способствование спасению ближних. Но тут нередко вторгается ревность не по разуму, которая ничего не приносит, кроме вреда и ближним, и себе. Показывай пример искренней веры и богоугодной жизни, и будешь подобно апостолам благоуханием Христовым, всех привлекающим к последованию Ему. Но не докучай всем словом своим без разбора: этим только мир расстроишь и с другими, и сам в себе. Имей ревность горячую и желание сильное, чтобы все познали истину в таком совершенстве, как ты ее содержишь, до опьянения вином сим, которое Бог обетовал и всем ныне подает без цены (Ис. 55, 1), – такую жажду спасения ближнего имей всегда; но надлежит, чтоб она исходила от любви к Богу, а не от неразумной ревности. Бог Сам насадит такую любовь к братьям в душе твоей по отрешении ее от всего и в свое время придет собрать плод от сего. Сам ты по себе не сей ничего, но предноси Богу землю сердца твоего, чистую от всяких терниев и волчцов, и Он посеет на ней семя, как и какое хочет. Сие-то семя и принесет плод в свое время.
Помни всегда, что Бог хочет видеть душу твою отрешенною от всего, чтоб соединить ее с Собой. Оставь Его действовать в тебе и не препятствуй Ему вмешательством твоей воли. Сиди без всякого о себе замысла, кроме одного – всегда благоугождать Богу покорностью Его воле. Се уже исшел Домовладыка и ищет делателей в виноградник Свой, по евангельской притче. Отложи всякое попечение и всякий помысл, обнажись от всякой о себе заботы и от всякого пристрастия к чему-либо временному, и Бог оденет тебя Собою Самим и подаст тебе то, о чем ты и подумать не можешь. Забудь, сколько можешь, совсем о себе, и да живет в душе твоей одна любовь к Богу.
При этом надлежит тебе осмотрительно умерять горячность ревности о других, да сохранит тебя Господь в мире и покое душевном. Смотри, не потерпела бы душа твоя ущерба в своем главном благе: в мире сердца – от неразумных забот о пользе других. То, откуда можешь ты почерпать обогащение сим благом, есть полная покорность души твоей Богу, с отрешением от всего. И это делай не по чаянию воздаяния тебе: и совсем не держи никогда в мысли, что ты делаешь что, достойное того. Бог действует во всем, и от тебя не желает Он ничего, кроме того, чтоб ты смирялся пред ним и Ему предавал душу свою свободною от всего земного, держа во глубине сердца одно желание: да исполняется на тебе во всем и чрез все воля Божия.
Глава двадцатая. Душе, обнажась от своей воли, надлежит предавать себя Богу
Уповай, брате, на Бога, Который призывает всех, говоря: «Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11, 28), и иди вслед сего призывного гласа, чая вместе с тем пришествия Святого Духа. С закрытыми очами повергнись в море Божественного промышления и благоволения, да носят тебя, как бездушную вещь, сильные волны воли Божией, без всякого тому сопротивления воли твоей, чтоб, таким образом, скорее принесену тебе быть в пристань спасения и совершенства христианского. Делая же сие многократно в день, всячески старайся сколько можно более уединяться, как внутренне, так и внешне, чтоб всеми силами души предаться таким деланиям, которые особенно сильны воздвигать крепкую любовь к Богу, каковы: молитва, непрестанное призывание сладчайшего имени Господа Спасителя, проливаемые из любви к Нему слезы, теплое и радующее благоговеинство пред Ним и другие духовные делания. Делания же сии да совершаются у тебя без принуждения и насилования сердца, чтоб не изнемочь тебе от неразумного утомления себя понудительными упражнениями, не ожестеть от того и не сделаться не способным к принятию воздействий благодати. Запасись на это дело советами опытных и, совершая его, ищи навыкнуть тому, чтоб пребывать всегда в созерцании святости Божией и неисчетных Его благодеяний, и со смирением принимай сладчайшие капли, какие уканут в душу твою от Его неизреченной благости.
О таких, впрочем, проявлениях Божия к тебе благоволения не докучай Богу, но смиренно стой во внутреннем своем уединилище, ожидая, да исполнится на тебе воля Божия. И когда Бог подаст тебе их без собственного твоего себя преутруждения, тогда испытаешь, как они сладостны и доброплодны. Ключ, коим отверзаются таинственные сокровищницы духовных даров ведения и божественной любви, есть смирение, самоотвержение и предание себя Богу во всякое время и во всяком деле. Этим же ключом заключается и дверь неведения и холодности духовной.
Люби, сколько можешь, молча стоять с Мариею у ног Христа Господа и внимай тому, что будет говорить Он душе твоей. Смотри, чтоб враги твои, из которых самый большой ты сам, не помешали сему святому твоему в молчании предстоянию Господу. Когда ищешь умом своим обрести Бога, да почиешь в Нем, не назначай Ему мест и пределов своею немощною и узкою фантазией. Ибо Он беспределен и есть везде и во всем, лучше же – все есть в Нем. Ты найдешь Его внутри себя, в душе своей, всякий раз как истинно взыщешь Его. Богу Самому желательно быть с нами, сынами человеческими, чтобы соделывать нас достойными Себя, хотя не имеет в нас никакой нужды.
Когда читаешь Божественные Писания, не то имей в виду, чтоб только прочитывать лист за листом, но с размышлением вникай в каждое слово, и когда какие слова заставят тебя углубиться в себя или произведут движения сокрушения, или радостью духовною и любовью исполнят сердце твое, остановись на них. Это Бог приближается к тебе; смиренно приими Его отверзтым сердцем, так как Он Сам хочет, да приобщишься Его. Если ради сего придется тебе оставить неисполненным, что положено было для сего духовного упражнения (т. е. чтения), не беспокойся о сем. Ибо цель всех духовных упражнений, как и сего, есть сподобиться вкушения Бога, и когда оно дано, нечего останавливаться на средствах к нему. Равным образом и когда размышляешь о каком божественном предмете, особенно о какой-либо части страданий Христа Господа, на том, от чего придешь в умиление, остановись и подольше займи тем внимание твое, чтоб продлилось и чувство то святое.
Одно из больших препятствий для сохранения внутреннего мира есть, брате мой, связание себя, как непреложным законом, определением прочитывать каждый день столько-то кафизм из Псалтири, столько-то глав из Евангелий и Посланий апостольских. Положившие себе это за правило обыкновенно спешат все прочитать, не заботясь о том, приходит ли сердце в умиление от прочитываемого, и в уме порождаются ли какие-либо духовные мысли и созерцания; и когда не придется им всего прочитать, тревожно смущаются и мятутся, не о том, что лишились духовных от чтения плодов на созидание внутреннего своего человека, а что не все прочитано. Послушай, что говорит о сем св. Исаак: «Если хочешь насладиться стихословием и постигнуть смысл произносимых тобой словес Духа, отложи в сторону количество и меру стихов, да углубляется же ум твой в изучение словес Духа, пока душа твоя удивлением к Домостроительству не возбудится к высоким их разумениям и чрез это не подвигнется к славословию или душеполезной печали. В рабском делании нет мира уму, а смущение обыкновеннно отнимает вкус у смысла и понятливости, и расхищает мысли подобно пиявице, высасывающей жизнь из тел с кровью их членов» (см. сл. 30, с. 199; см. также сл. 52).
Если истинно желаешь добродетельно пройти течение настоящей жизни, не имей другой при сем цели, кроме того, чтоб обретать Бога, где Он поблаговолит явить Себя тебе; и когда будешь сподобляем сего, присекай всякое другое дело и не подвигайся в нем вперед, забудь все другое и упокоевайся в Едином Боге твоем; когда же благоугодно будет величеству Его взяться от тебя и престать являть близость Свою к тебе в настоящем случае, тогда опять можешь обращаться к обычным твоим духовным упражнениям и продолжать их, имея в виду всю ту же цель, т. е. обрести чрез них Возлюбленного твоего, чтоб, обретши Его, снова поступить так же, как сказал я выше, т. е. пресечь деланное делание, чтоб упокоеваться в Нем едином. Заметь сказанное тебе добре, ибо много есть духовных лиц, которые лишают себя спасительного плода мира от духовных своих деланий тем, что длят их, полагая, что потерпят ущерб, если не доведут их до конца, в уверенности, ложной, конечно, что в этом и состоит совершенство духовное. Следуя таким образом воле своей, они много трудят и мучат себя, но не получают покоя истинного и мира внутреннего, в коем воистину обретается и упокоевается Бог.
Глава двадцать первая. Не ищи утех и наслаждений, а единого Бога
Избирай всегда тягостное и прискорбное и не люби утех и удовольствий, от которых не бывает никакой пользы для души; люби быть в подчинении и зависимости от воли других. Каждое дело да будет для тебя шагом в приближении к Богу, и ни одно дело не будет тебе препоной на сем пути. Вот что должно тебя радовать. Один Бог да будет для тебя сладчайшим утешением, все же другое – горечью. Всякую тяготу свою возноси к Богу. Люби Его и Ему предай все свое сердце, без всякого размышления и страха. И Он найдет способ разрешить все твои недоумения и восставит тебя, если ты пал. Одним словом, если возлюбишь ты Бога, то получишь от Него всякое благо. Всего себя принеси в жертву Богу в мире и спокойствии духа.
А чтобы успешнее тебе шествовать сим путем без утомления и смятения, влагай волю свою в волю Божию; чем полнее вложишь ты ее так, ничего себе не оставляя, тем более получишь силы и утешения. Воля твоя да будет так настроена, чтоб желать только того, что желает Бог, и не желать ничего из того, чего не желает Бог. Всегда и при всяком деле возобновляй намерение и решимость души твоей быть во всем угодным Богу. Не строй замыслов на будущее время, ибо не знаешь, что «породит находящий день" (Притч. 27, 1), но держи себя ничем не связанным и свободным. Однако ж этим не воспрещается всякому печься с разумным попечением и старанием о том, что потребно по его состоянию и званию, ибо такое попечение сообразно с волею Божией и не препятствует внутреннему миру в преданности Богу и всякому преуспеянию в духе. Во всяком деле держи решимость сделать по нему все, что можешь, что подобает и что обязательно для тебя, ко всему же другому при сем будь равнодушен и смиренно покоряйся тому, что последует из того для тебя совне.
То, что всегда возможно для тебя делать, есть приносить в жертву Богу волю свою, и ничего больше этого не желай ты. Имея вследствие сего всегда свободу и ничем ни с какой стороны не будучи связан, будешь ты всегда радоваться и мирствовать в себе. В этой свободе духа состоит то великое благо, о котором слышишь ты в писаниях святых. Она не иное что есть, как крепкое пребывание внутреннего человека в себе самом, по коему он не исходит вне желанием взыскать что-либо вне его. И все время, как будешь ты держать себя так свободным, будешь вместе с тем вкушать ту божественную и неизъяснимую радость, которая неразлучна с Царствием Божиим, водворяющимся внутрь нас, как сказал Господь: «Се бо Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).
Глава двадцать вторая. Не малодушествуй, когда отходит или пресекается внутренний мир
Часто случается испытывать идущим путем Божиим, как отходят и пресекаются в них святой мир, сладкое уединение внутреннее и любезная свобода, а иной раз от движений сердца поднимается внутри такая пыль, что от нее не видно бывает пути, по которому следует идти. Когда и тебе случится испытать что подобное, ведай, что сие попускает тебе Бог во благо тебе. Это-то и есть та брань, за которую святые Божии увенчались светлыми венцами.
Стой же мужественно, воспоминая сие во встретившем тебя испытании. И при этом, как и во время всякого другого смущения, воззревши ко Господу, говори Ему от сердца: «Господи Боже мой! Призри на раба Твоего, и да будет на мне воля Твоя. Ведаю и исповедаю, что истина словес Твоих тверда и обетования Твои не ложны. И на них уповая, стою я, не колеблясь на пути Твоем». Блаженна душа, которая предает себя таким образом Господу всякий раз, как испытывает смущение и тяготу! И если, несмотря на то, брань упорно стоит и ты не можешь так скоро, как бы хотелось, согласовать и срастворить волю свою с волей Божиею, не скорби и не малодушествуй, но продолжай предавать себя Богу и преклонись благодушно пред определениями Его – и сим победишь. Смотри, какую брань держал Христос Господь в саду Гефсиманском, когда человечество Его, сначала ужасаясь чаши, взывало: «Отче... аще возможно... да мимоидет от Мене чаша сия»; а потом, возвратясь в Себя и вложив душу Свою в руки Божии, полною и свободною волей, в глубочайшем смирении изрекло: «обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты» (Мф. 26, 39).
Когда находишься в затруднении, не делай никакого шага, не воздев прежде очей своих к распятому на кресте Христу Господу. Там увидишь ты большими буквами написанным, как и тебе следует держать себя во встреченной тобою прискорбности. Спиши то оттуда на себя самого не буквами, а действиями своими, именно – когда почувствуешь припадки самолюбивого саможаления, не внимай им и в малодушии не сходи со креста, но прибегни к молитве и терпи со смирением, стараясь победить свою волю и восхотеть твердым хотением, да будет на тебе воля Божия. Если с таким плодом отойдешь ты от молитвы, радуйся и торжествуй. Если же не достигнешь этого, то душа твоя останется постною, не вкусив свойственной ей пищи.
Подвизайся, чтоб ничто, даже на малейшее время, не вселялось в душу твою, кроме единого Бога. Ни о чем не печалься и ничем не огорчайся. Не обращай очей своих на лукавства других и на худые их примеры; но будь как малое дитя, которое по незлобию своему не замечает и минует их безвредно.
Глава двадцать третья. Многи козни врага на разорение внутреннего мира: блюдись
Враг наш диавол радуется, когда смущается душа и сердце бывает в тревоге. Посему всячески ухищряется он возмущать души наши. Первым делом его в сих покушениях бывает возбуждение самолюбия, чтоб по причине его отступила благодать, созидающая и хранящая внутренний мир. Для сего внушает мнение, будто все, что есть и кажется нам добрым в нас, стяжано собственным нашим тщанием и трудом, и, отогнав смирение и простоту, располагает придавать себе большую цену и вес и чувствовать себя чем-то важным, покрывая забвением действие благодати Божией, без коей никто не может даже имени Господа назвать, как свидетельствует св. Павел, говоря: «никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1Кор. 12, 3). Сия благодать всем верующим подается, и присутствие ее служит признаком того, что кто-нибудь есть истинно верующий. Прияв же ее, верующий не делает уже и не может делать ничего истинно доброго без ее помощи; и она всегда с ним есть по обетованию Господа, и враг ничего не может сделать с ним, пока она есть в нем и осеняет его. Ее-то отдалить и силится всячески враг, и первое, что делает для сего, есть, как сказано, внушение самоценения, или чувства, что мы не ничто, а нечто, и притом немаловажное. Затем принявшему такие внушения враг подлагает новое мнение, состоящее в уверенности, что он лучше других, ревностнее и богаче делами. Успевши всадить такое мнение, враг далее проводит его к осуждению других и презрению, за коими неотступно следует гордыня. Все сие может произойти в сердце в одно мгновение; конечно, однако ж, благодать тотчас сокращает свое действие, вследствие чего появляется невнимание к себе, ослабление ревности, возникновение помыслов, сначала пустых, а потом страстных, далее движение самих страстей, с чем неразрывна буря в сердце. Мир внутренний потерян. Это однократное состояние, и если опомнится пострадавший сие, то приходит в себя, сокрушается, кается и молитвой восстановляет обычный ему покой. Враг прогнан, но он не отчаивается, а снова и снова приступает с теми же внушениями и с тою же целью – расстроить внутренний мир.
Ведая сие, брате мой, противопоставь покушениям врага бодренное блюдение сие, по слову Господа: «Бдите и молитеся, да не внидете в напасть» (Мф. 26, 41). Внимай себе со всем тщанием, чтобы враг не подкрался и не обокрал тебя, лишив великого сего сокровища, т. е. мира внутреннего и тишины душевной. Враг покушается расстроить душевный мир, потому что знает, что когда душа в смятении, то ему подручнее направить ее на что-нибудь худое, а ты блюди свой мир, ведая, что когда душа мирна, врагу нет к ней доступа, и она тогда готова бывает на всякое добро и совершает его охотно и без труда, легко преодолевая всякие к тому препятствия. Чтоб тебе удобнее в этом успеть, старайся предугадывать подступы врага. Подступы врага – помысл самонадеянного. Положи же себе в закон – всякий помысл, умаляющий в тебе убеждение, что все доброе от Бога, что без помощи благодати Его ты ни в чем не можешь преуспеть и что тебе потому на Него единого должно возлагать все упование, всякий такой помысл почитать явно вражеским и как таковой с гневом отвергать и преследовать, пока исчезнет. Дело Духа Святого в нас есть – души наши при всяком случае возводить к единению с Богом, возгревая сладчайшую к Нему любовь и благую уверенность в Нем и крепкое на Него упование; противное же сему есть дело врага.
Он все способы и средства, какие только может изобресть, употребляет на то, чтоб душу расстраивать, наводит излишние страхования на сердце, увеличивает изнемогание души, не дает душе сохранить должные расположения и усладиться как следует ни на исповеди, ни при Святом Причастии, ни в молитве, но делает то, что она все сие проходит без смиренного дерзновения и любви, страшливо и со смущением, – делает, что душа оскудение религиозных чувств и лишение внутренней сладости, какие нередко случаются во время молитвы и других духовных упражнений, принимает с безнадежною скорбью, внушая ей, что такое оскудение не для блага ее Богом попущено, но что, значит, все ее дела и труды ни к чему не ведут и что потому лучше бросить все это, – и чрез это доводит ее наконец до столь великого смущения и безнадежия, что она и в самом деле думать начинает, будто все, что ни делает, бесполезно и бесплодно, и что Бог забыл ее совершенно и оставил.
Но тут явная ложь. Пусть испытывает душа сухость и оскудение религиозных чувств и сладости духовной, но она, несмотря на то, может делать всякого рода добрые дела, следуя простой вере и вооружась святым терпением и постоянством. Впрочем, чтоб тебе лучше это понять и чтоб не послужило тебе во вред, если Богу благоугодно будет, для твоего блага, попустить в тебе или послать тебе такое оскудение духовного чувства и сладости, я изложу в следующей главе, какие блага происходят от смиренного терпения, какое показывает кто во время сухости и охлаждения сердца, – да научишься не терять душевного мира и не быть поглощаемым скорбью, когда придется тебе пострадать это ли или испытаешь другое какое смутительное приражение помыслов и страстных движений.
Глава двадцать четвертая. Не должно смущаться оскудением духовных чувств и другими внутренними искушениями
Хотя в седьмой главе я уже говорил о сухости и охлаждении сердца и об огорчении, какое испытывает оттого душа, но и теперь еще скажу нечто, что там не досказано, именно, что много пользы доставляют душе такое огорчение и сухость сердца или оскудение духовной радости и сладости, когда принимаем их и переносим со смирением и терпением. И если б человек знал наперед эту пользу, то всеконечно не тяготился бы и не огорчился, когда случилось бы ему испытать такое состояние. Ибо тогда он не считал бы этого горького оскудения внутренних духовных утешений знаком неблаговоления Божия, а видел бы в сем дело особенной к себе любви Его и потому принял то с радостью, как великую милость Божию.
Уже то одно не чуждо утешения, что такие состояния испытывают преимущественно такие лица, которые с особенною ревностью предаются на служение Богу и с особенным вниманием стараются избегать всего, что может оскорбить Его, и испытывают не в начале своего к Богу обращения, а уже после того как довольно поработают Ему, когда довольно очистят сердце свое священною молитвою и сокрушением, когда восчувствуют некую духовную сладость, теплоту и радость и когда вследствие того положат всецело посвятить себя Богу и уже начнут это дело. И не видим, чтобы грешники и те, которые преданы суетам житейским и мирским, испытывали что подобное и подвергались таким искушениям. Из сего ясно видно, что эта горечь есть честная и драгоценная трапеза, к которой Бог приглашает любимцев Своих на угощение, и хотя она во время вкушения не так приятна, однако многую приносит нам пользу, несмотря на то, что это не видится, когда вкушаем ее. Ибо душа, находясь в состоянии такой сухости, вкушая эту горечь и страдая от таких искушений и помыслов, о которых одно воспоминание приводит в трепет, отравляет сердце и совсем почти убивает внутреннего человека – находясь, говорю, в таком состоянии, душа научается не доверять себе и не полагаться на свое благонастроение и приобретает истинное смирение, которого так желает от нас Бог, к тому же воодушевляется взыскать теплейшей к Богу любви, тщательнейшего внимания к своим помыслам и сильнейшего мужества к перенесению таких искушений без вреда, и выходит из борьбы сей с чувствами, обученными к вернейшему различению «добра же и зла», как сказал св. Павел (Евр. 5, 14); хотя, повторю опять, она, не видя сих сокровенных благих плодов, смущается и бежит сказанной горечи, так как не желает и малое время пребыть без вкушения духовных утешений, и без них всякое другое упражнение духовное почитает временем, напрасно потерянным, и трудом бесплодным.
Глава двадцать пятая. Искушения всякие во благо нам посылаются
Чтоб понятнее было тебе, как всякие вообще искушения посылаются Богом на пользу нам, прими во внимание, что скажу. Человек, по влечению растленного естества своего, горд, славолюбив, любит показность, крепко стоит за свои мысли и решения и желает всегда быть крепко ценим всеми, гораздо выше, нежели он есть на самом деле. Такое самоценение и самомнение крайне пагубно в деле духовного преуспеяния, так что одной тени его достаточно, чтоб не дать человеку достигнуть истинного совершенства. Почему человеколюбивый Отец наш небесный, премудро помышляя о всех нас, особенно о тех, кои искренно предали себя на служение Ему, искушениями, каким попускает найти на нас, поставляет нас в такое настроение, в коем легко можем избежать страшной опасности от этого самоценения и почти вынужденно дойти до истинного смиренного себя познания: так сделал Он со святым апостолом Петром, попустив ему трижды отвергнуться Его, чтоб он познал немощь свою и перестал надеяться на себя самого, и со святым Павлом, на которого, после того как восхитил его до третьего неба и открыл ему Божественные Свои неизреченные таинства, наложил некое докучливо-тягостное искушение, чтоб он, нося в себе такое указание на свое бессилие и ничтожество, преуспевал смирением и хвалился только лишь немощами своими и чтоб это величие откровений, каких сподобился он от Бога, не ввело его в превозношение, как сам он о себе свидетельствует: «И чтоб я не превозносился чрезвычайностию откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтоб я не превозносился» (2Кор. 12, 7).
Итак, Бог, движимый состраданием к этой несчастной беззаконной склонности нашей (высоко всегда о себе думать), попускает, чтоб на нас разными путями находили искушения, нередко очень тяжелые, чтобы мы, познавая немощь свою, смирялись. В этом Господь являет вместе благость Свою и премудрость, ибо тем, что наиболее кажется вредоносным, наибольшую доставляет нам пользу, потому что смиряет, смирение же паче всего потребно и благотворно для души нашей. Если таким образом все искушения даются для научения смирению, то следует, что и раб Божий, чувствующий в сердце своем сказанные горькие состояния – сухость, безвкусие духовное, оскудение духовных утешений, – испытывает сие, чтоб научился смиряться, подумав, что так бывает с ним по грехам его, что невозможно, чтоб кто-нибудь имел столь скудную всем душу, как он, и чтоб кто-нибудь работал Богу с такою холодностью, как его душа, и что такие состояния находят только на тех, которых оставляет Бог, а следовательно, и он оставлен, и оставлен заслуженно. От таких смиренных помыслов порождается вот какое благо: что тот, кто прежде думал о себе, что он есть нечто, и нечто очень важное, теперь, по испытании горького врачевства, посланного ему свыше, начинает думать, что он наигрешнейший человек в мире, недостойный даже имени христианина. И поистине, никогда он не пришел бы к такому уничиженному о себе мнению и в такое глубокое смирение, если б не понудили его к тому эти особенные искушения, эта великая скорбь и горечь сердца, которые потому суть великая милость, Богом оказываемая в сей жизни душе, смиренномудренно Ему себя предающей, чтоб Он, как Ему благоугодно, исцелил ее такими врачевствами, какие один Он совершенно ведает и находит необходимым для ее оздоровления и приведения в доброе состояние.
Кроме этого плода, приносимого душе сказанными искушениями чрез оскудение духовных утешений, бывают от сего и другие многие плоды. Сокрушенный такими внутренними тяготами нуждно нудится прибегать усердно к Богу за взысканием скорой помощи от Него, старательно делает все, почитаемое пригодным к уврачеванию душевной скорби и прогнанию горечи сердца, и, чтоб избавиться на будущее время от такого душевного мученичества, полагает твердое намерение проходить прочее путем духовной жизни со всем вниманием к движениям сердца, избегая даже тени греха и всякой, даже легкой, неисправности, могущей отдалить его от Бога и Бога от него каким бы то ни было образом. Таким образом, эта скорбь, которую он считал столь противною его целям и вредительною, бывает после сего для него жалом, возбуждающим искать Бога с большею теплотой и с большим рвением удаляться от всего того, что находит несообразным с волей Божиею. Коротко сказать – все скорби и мучения, какие претерпевает душа во время внутренних искушений и оскудения духовных утешений и сладостей, не другое что суть, как любовию Божиею устрояемое очистительное врачевство, коим очищает ее Бог, если она со смирением и терпением переносит их. И всеконечно они уготовляют таким терпеливым страдальцам венец, стяжеваемый только посредством их, и венец тем более славный, чем болезненнее бывают мучения сердца, претерпеваемые во время их.
Из сего явствует, что не следует нам крайне смущать и мучить себя, как по причине других искушений внешних, находящих на нас, так и по причине сказанных искушений внутренних, как делают те, которые мало имеют опытности в этом отношении, и то, что происходит от Бога, почитают происходящим от диавола или от своих грехов и несовершенства своего; знамения любви Божией признают знамениями Его гнева, благодеяния и дары относят к бичам и ударам, наносимым по крайнему Его на них негодованию; все, что ни делали и ни делают, почитают излишним трудом, ничего не заслуживающим, и претерпеваемую ими потерю – не имеющею врачевства. Ибо если б они верили, что от таких искушений никакого не бывает ущерба в стяжании добродетели, а напротив, великое их приращение, когда душа принимает их со смирением и переносит с благодарностью, и если б верили, что они суть устроения любительного Божия к ним благоволения, то не смущались бы крайне и не теряли сердечного мира оттого, что подвергаются таким искушениям, испытывают неуместные и срамные помыслы и бывают сухи и хладны во время молитвы и других упражнений духовных. Но паче смиряли бы тогда души свои пред Богом и полагали в сердце своем решение во всяком деле исполнять волю Божию, так как сим только образом Бог желает быть угождаемым в мире сем, и всячески старались хранить себя мирными и покойными, принимая все случающееся как от руки Небесного Отца, от которой исходит и эта горькая чаша, которую они испивают в настоящее время. Ибо пусть и от диавола бывает какое искушение, или от людей, или по причине грехов, но всячески оно зависит от Бога и Им посылается во благо нам и отвращение какого-либо большего искушения.
Глава двадцать шестая. Врачевство против смущения какими-либо легкими погрешностями и слабостями
Если случится тебе впасть в какое-либо простительное погрешение делом или словом, именно – обеспокоиться какой-либо случайностью или осудить, или услышать, как осуждают другие, или поспорить о чем, или испытать движение нетерпения, суетливости и подозрения других, или понебречь о чем, то не следует крайне смущаться или скорбеть и отчаиваться, помышляя о том, что ты сделал, тем более прилагать к тому печальные о себе думы, что, верно, тебе никогда не освободиться от таких слабостей или что сила твоего произволения работать Господу слаба, или что ты не как следует шествуешь путем Божиим, при всяком подобном случае обременяя душу свою тысячами и других страхов от малодушия и печали.
Ибо отсюда что выходит? То, что ты стыдишься предстать пред Богом с дерзновением как оказавшийся неверным Ему, напрасно тратишь время на рассматривание, сколько времени пробыл ты в каждом погрешении, сосложился ли с ним и возжелал его или нет, отверг ли такой и такой помысл или нет, и подобное. И чем больше мучаешь себя так, тем больше увеличивается в тебе расстройство духа, туга и нехотение исповедаться. Но и когда пойдешь на исповедь и исповедуешься со смутительным страхом, и после исповеди опять не находишь покоя, ибо тебе кажется, что не все сказал. И живешь ты таким образом жизнью горькою, неспокойною и малоплодною, напрасно тратя много времени. И все это происходит оттого, что мы забываем о своей естественной немощи и выпускаем из виду, как следует душе относиться к Богу, именно, что когда душа впадает в какое-либо простительное и несмертное погрешение, то ей следует со смиренным покаянием уповательно обращаться к Богу, а не томить себя излишнею о том печалью, тугою и горечью.
Говорю это о простительных согрешениях, ибо только в них уместно падать душе, восприявшей строгую жизнь, нами здесь изображаемую. Мы обращаем здесь речь свою к тем, которые живут духовною жизнью и деятельно ищут преуспеяния в ней, всячески избегая грехов смертных. Для тех же, которые живут не строго, а как случится, не тревожась, если и смертным грехом оскорбят Бога, потребно другое слово. Не для них сказанное пред сим врачевство. Им надлежит глубоко скорбеть и горько плакать, строго всегда обсуждать свою совесть и исповедовать без жаления себя все грехи свои, и никаких не должны они по нерадению лишать себя средств, необходимых к уврачеванию и спасению их.
Покаяние всегда должно быть воодушевлено и проникнуто крепким упованием на Бога и при легких каждодневных падениях, а тем паче при более тяжких погрешениях, чем обычные, в которые падает иногда и усердный раб Божий по попущению. Ибо сокрушение покаянное, которое только мучает и грызет сердце, никогда не восставляет души в благонадежное настроение, если не бывает соединяемо с твердым упованием на милосердие и благость Божию. Такое упование непрестанно должно исполнять сердца ревнующих достигнуть высших степеней христианского совершенства. Оно оживляет и приводит в напряжение все силы души и духа. Но многие вступившие на путь духовной жизни, не заботясь о нем, останавливаются в своем течении сердцем расслабленным, не подвигаясь вперед, за что негожими бывают к получению благодатных благ, кои разместил Господь на пути сем и коих обыкновенно сподобляются одни ревнители, с неослабным усердием по нему текущие все вперед и вперед.
Наипаче же испытывающие какую-либо тревогу сердечную или какое-либо недоумение, или раздвоение совести своей должны обращаться к духовному отцу своему или к другому кому опытному в деле духовной жизни, сопровождая сие уповательною молитвою, да откроет Господь чрез них и подаст успокоительное разрешение недоумений и смущений, и затем совершенно успокаиваться на их слове.
Глава двадцать седьмая. Смущенному тотчас надо восстановить мир душевный
Всякий раз, как впадешь в какое простительное погрешение, хотя бы то тысячу раз случилось на день, как только заметишь то, не мучь себя и не трать времени напрасно, но тотчас смирись и, осознав немощь свою, обратись уповательно к Богу и воззови к Нему из глубины сердца: «Господи, Боже мой! Я сделал это потому, что уж я таков, что от меня ничего другого и ожидать нельзя, кроме таких погрешений или чего-нибудь и больше того, если благодать Твоя не поможет мне, оставя меня с одним собою. Сокрушаюсь о сделанном потому особенно, что не отвечаю исправностью жизни Твоим о мне попечениям, но все падаю и падаю. Прости мне и дай мне силу не оскорблять Тебя более и ни в чем не отступать от воли Твоей. Ибо я усердно желаю работать Тебе и благоугождать и во всем быть Тебе послушным». Сделав это, не томись думанием, простил ли тебя Бог. Господь близ и внемлет воздыханиям рабов Своих. Успокойся же в этой уверенности и, успокоившись, продолжай обычные занятия, как бы с тобой ничего не случилось.
Так тебе не один раз поступить должно, но если нужно – сто раз и каждую минуту, и в последний раз с таким же совершенным упованием и к Богу дерзновением, как и в первый. Действуя так, ты будешь воздавать великое чествование беспредельной благости Бога, Коего всегда долженствуешь ты созерцать беспредельно к нам благоутробным. Вследствие сего ты непрестанно будешь преуспевать в жизни своей и все подвигаться вперед, не теряя напрасно времени и труда.
Охранять мир свой внутренний при впадении в указанные выше погрешения можешь ты еще, поступая так: с внутренним действием осознания своего окаянства и смирения себя пред Богом подвигнись и на теплое воспоминание великих милостей, тебе лично явленных Богом, и тем, оживив в себе любовь к Нему, расположи себя к благодарению и славословию Его и самым делом возблагодари и восславословь Его тепло из глубины души. поелику благодарение и славословие Бога есть самое высшее проявление живого союза нашего с Богом, то плодом падения твоего, если разумно к нему отнесешься, будет с помощию Божиею большее возвышение твое к Нему. Это следовало бы поиметь во внимании тем, которые слишком мятутся и мучаются при малых погрешениях, чтоб увидеть, как велика слепота их в сем случае и как они сами себе вредят по нерассудительности своей. Для них, собственно, и делаем мы последнее указание, дающее в руки наши ключ, которым душа отверзает великую духовную сокровищницу и в короткое время обогатиться может благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Коему подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и Святым Духом, ныне и во веки веков.
"Аминь".
Послесловие
Когда в дружине есть целомудрие, послушание, порядок и воинская доблесть, она делается страшной для противников... То же самое должно быть и у нас в брани с демонами, однако же не бывает, потому что ополчаемся мы не против них друг с другом, но друг против друга с ними. Удивляться должно не тому, что нас побеждают, но еще больше тому, что, ничего не делая для победы, желаем победить.
Преподобный Исидор Пелусиот
Слова Святителей
«He предадимся унынию и расслаблению, если увидим, что враги окружили нас своими кознями и коварством. Сеть их и уловление состоят в том, что они усиливаются или потопить нас в лености, печали и недоумении, или погрузить в сладострастие, или возбудить к гневу на ближнего, когда он что-либо сделает против нас. То они обольщают наш взор телесной красотой, то низводят нас вожделением вкусной пищи, то представляют язвительным слово, сказанное нашим ближним, то внушают оспорить слово ближнего, то получают произносить суд над братией и говорить: «этот хорош, а этот не хорош». Не предадимся, повторяю, унынию и расслаблению, если отвсюду нападут на нас такие помыслы и воздействуют на нас такие влечения, напротив, воззовем от всего сердца словами Давида: Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое; аще востанет на мя брань, на Него аз уповаю» (Пс. 26, 1, 3)".
Авва Исаия
«Два, точно два во мне ума: один добрый – он следует всему прекрасному, а другой падший – он следует дурному. Один ум стремится к свету и готов поклониться Христу, а другой ум – плоти и крови – влечется во мрак и согласен отдаться в плен велиару. Один упивается земным, ищет для себя полезного не в постоянном, но в преходящем, любит пиршества, ссоры, обременительное пресыщение, срамоту темных дел и обманы, идет широким путем и покрыт непроницаемою мглой неразумия, забавляется собственной пагубой. А другой восхищается небесным и уповаемым, как настоящим, в одном Боге полагает надежду жизни, здешнее же, подверженное различным случайностям, считает ничего не стоящим дымом, любит труды и благие заботы и идет тесным путем жизни. Видя их борьбу. Дух великого Бога снисшел свыше и подал помощь уму, прекращая восстание беспокойной плоти или усмиряя волнующиеся воды черных страстей. Но плоть и после этого имеет неистовую силу и не прекращет брани...».
Святитель Григорий Богослов
«Всякий христианин имеет двоякое рождение, ветхое и плотское, духовное и новое, и одно другому противоположное. Плотское рождение есть плоть, духовное есть дух. «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3, 6). А поскольку оба эти рождения друг другу противоположны, то отсюда восстает сражение и брань между плотью и духом: «плоть желает противного духу, а дух – противного плоти» (Гал. 5, 17). Плоть хочет умертвить дух, дух же плоть. Плоть хочет гордиться, величаться, возноситься, дух же не хочет, но хочет смиренномудрствовать. Плоть хочет гневаться, злобиться, ссориться, мстить делом и словом, но дух этого не хочет, а хочет все с кротостью прощать. Плоть хочет в праздности жить, лениться, но дух отвращается от этого, а хочет в благословенных трудах упражняться. Плоть хочет гулять, пьянствовать, развлекаться, но дух отвращается от этого и хочет или умеренно жить, или поститься. Плоть хочет искать славы, чести, богатства в этом мире, но дух все это презирает, к единым вечным благам стремится, Христианину, как обновленному, нужно жить не по плоти, но по духу, и покорять плоть духу по апостольскому увещанию: «Поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти» (Гал. 5, 16).
Святитель Тихон Задонский
«Человек до искупления рода нашего Спасителем не мог противиться страстям, хотя бы и хотел: они насильно увлекали его, они властвовали над ним против воли его. Христианин, при посредстве святаго Крещения, свергает с себя иго страстей; он получает силу и возможность противиться страстям, попирать их. Но и искупленному человеку, человеку обновленному, помещенному в духовном раю – в Церкви – предоставлена свобода: по произволу своему он может или противиться страстям и победить их о Господе, или покоряться и поработиться им.
Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекшегося ею.
Сопротивление христианина страстям должно простираться до распятия плоти со страстьми и похотьми; оно должно простираться в избранных духовных борцах до пролития крови: отдай кровь и приими Дух.
Необходим подвиг для христианина; но не подвиг освобождает христианина от владычества страстей: освобождает его десница Вышняго, освобождает его благодать Святаго Духа».
Святитель Игнатий Ставропольский.
Просмотров: 647
Скачать страницу в виде PDF
Внимание! В PDF сохраняется только содержимое страницы! без оформления сайта!
После скачивания файла, вы сможете его распечатать.
Если вы нашли ошибку или опечатку в тексте страницы, пожалуйста, отправьте нам сообщение по ссылке ниже.
Если на странице недоступен видеоконтент, попробуйте поискать его самостоятельно по ссылкам:
По названию (Google) - Часть 2
По описанию (Google) - Невидимая брань / преподобный Никодим Святогорец / Перевод с греческого святителя Феофана Затворника / Часть 2
По названию (Yandex) - Часть 2
По описанию (Yandex) - Невидимая брань / преподобный Никодим Святогорец / Перевод с греческого святителя Феофана Затворника / Часть 2
Вопрос-ответ
последние вопросы
о Боге и Церкви:
-
18.07.2021
Непогреши́мость (безошибочность) – 1) свойство, прис...
1428 -
19.06.2020
О СВЯТОМ ВСЕЛЕНСКОМ ПЕРВОМ СОБОРЕ / Пидалион / Каждый Вселенский собор, имеющий эти о...
1920 -
06.01.2024
Рождественское послание Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла архипаст...
656 -
29.11.2023
Чин последования исповеди Православной Церкви / С того времени Иисус начал проповедыв...
817 -
23.11.2023
О сектах / Леонтия, схоластика Византийского
513 -
01.10.2023
оглавление / Писания к 10-ти (1–10) посланным к епископу Леонтию и Елладию собеседова...
660 -
01.10.2023
Первое собеседование аввы Моисея. О намерении и конце монаха / Писания к 10-ти (1–10)...
581 -
01.10.2023
Второе собеседование аввы Моисея. О рассудительности / Писания к 10-ти (1–10) посланн...
660 -
01.10.2023
Третье собеседование аввы Пафнутия. О трех отречениях от мира / Писания к 10-ти (1–10...
799 -
01.10.2023
Четвертое собеседование аввы Даниила. О борьбе плоти и духа / Писания к 10-ти (1–10) ...
794 -
01.10.2023
Пятое собеседование аввы Серапиона. О восьми главных страстях / Писания к 10-ти (1–10...
749 -
01.10.2023
Шестое собеседование аввы Феодора. Об умерщвлении святых / Писания к 10-ти (1–10) пос...
661 -
01.10.2023
Седьмое собеседование аввы Серена (первое). О непостоянстве души и о злых духах / Пис...
710 -
01.10.2023
Восьмое собеседование аввы Серена (второе). О начальствах и властях / Писания к 10-ти...
705 -
01.10.2023
Девятое собеседование аввы Исаака Скитского (первое). О молитве / Писания к 10-ти (1–...
822 -
01.10.2023
Десятое собеседование аввы Исаака Скитского (второе). О молитве / Писания к 10-ти (1–...
667 -
21.09.2023
святитель Феофан Затворник / Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики
522 -
21.09.2023
Отдел I. О начале христианской жизни чрез Святое Крещение, с указанием – как сохранит...
547 -
21.09.2023
Отдел II. О начале христианской жизни чрез покаяние или о покаянии и обращении грешни...
542 -
21.09.2023
Отдел III. О том, как совершается, зреет и крепнет в нас христианская жизнь, или то ж...
545 -
08.09.2023
НАЧАЛО БУКВЫ Ι / Алфавитная Синтагма / Правила Православной Церкви / иеромонах Матфей...
639 -
08.09.2023
НАЧАЛО БУКВЫ Κ / Алфавитная Синтагма / Правила Православной Церкви / иеромонах Матфей...
609 -
08.09.2023
НАЧАЛО БУКВЫ Ζ / Алфавитная Синтагма / Правила Православной Церкви / иеромонах Матфей...
731